Тимур Лукьянов - Тайный орден

—И о чем же они говорили?

—Они говорили между собой на непонятном языке, хотя, мне показалось, что я

все же уловил пару названий мест на пути в Испанию. Но больше всего мое внимание

привлекла разложенная на столе старинная карта, тщательно прорисованная на ветхом

пергаменте. Подробная карта. Такие карты делали во времена Великого Рима, одна

такая, если помнишь, была у старика Тибо, а сейчас таких карт давно уже делать не

умеют, разве что в Византии еще остались подобные мастера. Так вот, когда я

подошел, монахи попытались загородить ее от меня, но, прежде чем карту закрыли, я

успел разглядеть, что какое-то место в горах Испании обведено жирным кружком. И

это место находится там, куда собираешься ты, дружище, во всяком случае, где-то там

достаточно близко.

—Ну и что с того?

—Непонятно все это. Тем более, что сегодня командор этих вооруженных

монахов, этот бритоголовый косоглазый Аршамба де Сент-Иньян, в жизни не видел

более странного типа, увел из конюшни десять лучших коней, которых я готовил для

твоего отряда.

—Так вот запросто и увел?

—Он предъявил личное распоряжение графа.

—Все равно не вижу ничего непонятного. Мало ли куда им надо поехать.

—В близкий путь с таким количеством лошадей не ездят. Ну, зачем этим троим

десять коней? Я подозреваю, что они тоже едут в Испанию, и твой отряд зачем-то

нужен будет им там. Например, чтобы отвлечь внимание неприятеля от чего-то

другого. Вот аббат и рекомендует ехать тебе по длинному пути, через Бургундию,

чтобы его люди смогли добраться до нужного места быстрее.

—Так, может, они отправляются помочь в вызволении еврея.

—Сдается мне, Гугон, что дело тут совсем не в еврее, или не совсем в еврее.

—А в чем же тогда? — Спросил де Пейн.

—Пока не знаю, но, похоже, что за всем этим стоит нечто более важное. Какая-то

тайна.

—Важнее, чем сто тысяч полновесных золотых безантов? Но что может быть

важнее для графа?

—Не знаю. Но, пожалуйста, будь очень осторожен в этой поездке, — сказал

Андре де Монбар.

—Постараюсь, дружище.

—Да хранит тебя Господь.

Друзья осушили еще по одной чарке и вместе направились к Сторожевому замку.

Там, в казармах, расположенных по другую сторону замкового двора, жили,

назначенные под командование де Пейна, рыцари. В Испании Гуго уже пару раз

доводилось водить в атаку несколько своих товарищей, но командовать большим

отрядом ему не приходилось еще никогда.

Все люди из списка, как сказал граф, были опытными, закаленными в боях

воинами. Но имена их не говорили де Пейну ничего: никого из них он раньше не знал.

За прошедшие годы состав гарнизона Труа сильно изменился. Некоторых рыцарей

скосила чума, кто-то пал в стычках на границах Шампани, многие же после смерти

старого графа перешли в другие гарнизоны. Сейчас, в относительно мирное время,

когда на большей части земель центральной части Франции соблюдался «мир Божий»,

дружина графа состояла, в основном, из безземельных однощитных рыцарей [47] Однощитный рыцарь — безземельный рыцарь, имеющий только собственное вооружение. ,

вассалов-наемников из разных земель. Признают ли они его своим вожаком? От этого

во многом зависит исход экспедиции.

Помощники капитана Андре де Монбара уже трубили сбор и вызывали во двор

тех рыцарей, кому надлежало ехать. Все воины были извещены о походе заранее и

уже подготовились. Пока они строились во дворе для предстоящего смотра со всем

походным снаряжением, припасами и конями, в оружейной комнате Сторожевого

замка Гуго де Пейн выбирал амуницию себе самому. По велению графа, де Пейн имел

право выбрать любую одежду, доспехи и оружие из хранящегося в просторном

подземном помещении арсенала под главной башней.

При свете факелов Гуго облачился в новенький добротный стеганный гамбизон

темно-красного цвета. Надевая его он подумал, что, пожалуй, темно-красный цвет —

это лучшая расцветка для гамбизона, потому что пятна крови не испортят его. Потому

палачи предпочитают одежду этого цвета. И тут же сам ужаснулся собственной

мысли: кто же он? Палач или жертва? Наверное, жертва, потому что кровь на

гамбизоне, одетом под кольчугу, может быть, скорее всего, его собственной. Да,

разумеется, он, жертва своей опасной профессии. Но он и палач тоже: палач для

врагов. Де Пейн знал, что кровь обязательно будет пролита в предстоящем походе, но