Борис Привалов - Петрушка — душа скоморошья

— Гони мужиков в шею!

Возчики оторопели на минуту, потом захохотали так громко, что лошадь, возле которой стоял Петруха, рванула с места и чуть не повернула сани.

В избу, где расположились поесть Лука, бородатый и Петруха, вскоре набились возчики чуть не со всего обоза.

— Потешь народ-то, Петрушка! — попросил Лука, когда они закончили еду. — Глянь, как ждут!

Петруха вынул Скомороха и Воеводу, надел головы на пальцы. Головы зашевелились.

Возчики одобрительно-восторженно зашумели.

— Как тебя звать-то? — важно спросил Воевода.

— Петруха, — пропищал Скоморох.

— Я, Петруха, дам тебе в ухо!

— Это за что же ты меня? — удивился Скоморох.

— Так просто! — засмеялся Воевода. — Уж очень складно-ладно у меня получилось.

— А как отца твоего кликали?

— Еремей!

— Получишь взашей!

— За что же меня по шее?

— Была бы у мужика шея, а за что в неё наложить — отыщем! — засмеялся Воевода. — Ну, Скоморох, складно я говорить умею?

— Складно-то, Воевода-барин, складно, да не совсем ладно! Как тебя-то самого звать, батюшка?

— Я — Агафон!

— А ну, Агафон, пошёл вон! Надоел ты мне! Не хочешь добром — получишь багром! А, складно?

Скоморох замахнулся палкой, Воевода убежал.

Возчики захохотали:

— Вот это богомаз!

— Такое учудил!

— Ну скоморох, да и только!

— А бывальщину про то, как скоморох воеводе сказки баял, ведаете? — вдохновлённый успехом, продолжал Петруха.

— Нет, не ведаем! — за всех ответил бородач.

— Вот. Жил да поживал воевода, — начал Петруха и покрутил пальцем, на котором сидела воеводская голова, — мёд-пироги едал, серебра-золота не считал. Больше всего любил, когда сказки бают, старину поминают. Говорил так: «Кто мне сказку скажет, которой я не ведаю, — награжу за то по-царски. Насыплю золота братину да медяков полтину». Прослышал про то скоморох…

Петруха выставил палец с головой длинноносого. Скоморох поклонился публике:

— У скомороха двор богатый, небом крыт, звёздами горожен. Есть хочется каждый день, а на монастырь работать лень…

— Разбирается парень! — удовлетворённо произнёс кто-то. — Знает, как достаётся монастырский хлебушко!

— Такого Скомороха я у кукольников что-то не видывал, — сказал старый возчик. — Сколько ярмарок прошёл, куклы разные бывали, но такой…

— Вроде в прошлую зиму скоморохи в Москве похоже показывали…

— Нет, не похожа эта вовсе!

— И я такой не видел! Цыгана видел, лошадь-куклу, а Скомороха первый раз!

— Не любо — не слушай, а баять не мешай! — внушительно проговорил Лука. — Парень сам куклу сделал!

— Пришёл скоморох к воеводе, — продолжал Петруха. — Говорит-пищит:

«Я, батюшка, таку сказку знаю, какую ты и не слыхивал. Готовь золота братину и медяков полтину. Да накорми меня, молодчину».

Напоили скомороха, накормили, на стул посадили. Пришли к воеводе всякие бояре, каждых по паре, тоже уселись. Слушают.

«Был у меня снежный конь, что огонь, — сказал скоморох, — всё лето летал, а зимой растаял. Я как в седёлышке сидел, так и в воду влетел. А на дне реки на раках пашут мужики. Идут задом наперёд, пескарей сеют, а щуки вырастают… Слышал ты, батюшка воевода, таку сказку?»

«Нет, — говорит воевода, — не слыхивал». И всякие бояре, каждых по паре, тоже головами качают: не слыхали такой сказки.

«То ещё только присказка, — сказал скоморох, — сказка будет завтра. Готовьте мёд да калачи, а я пойду лежать на печи».

На другой день снова собрались воевода и всякие бояре, каждых по паре. Скоморох пришёл, а в животе-то у него щёлк да щёлк.

Накормили его, напоили, на лавку усадили.

Ну, скоморох и начал сказывать:

«Жил мужик удалой в селе под горой. Хлебал молоко от чужих коров, ел хлеб из всех печей. Ума у него была палата, а одёжа — одна заплата. Надумал удалой мужик умней всех стать. На небо полез. Схватил месяц за рога, как быка. Звёзды в кучу собрал, в кубышку побросал. Ту кубышку в избе вместо лучины приспособил — светло и чада нет. Слыхивал ты, воевода, и вы, бояре, таку сказку?»

«Нет, — отвечает воевода, — не слыхивал».

И бояре тоже головами кивают — не знаем, мол.

«То ещё только присказка, — сказал скоморох, — сказка будет завтра».

И ушёл.

Воевода говорит:

«А ведь если присказка нам неведома, то сказка и подавно будет никем не слыхана. Жаль мне отдавать скомороху золота братину да меди полтину. Лучше мы с вами золото это поделим поровну. Давайте так сделаем: что он завтра ни расскажет, мы будем кричать: “Слыхивали, слыхивали”.»