Филипп Эрланже - Регент

Торжествующий Дюбуа возвращается в Гаагу 16 октября, чтобы парафировать соглашение. Но увы! Теперь эта новость стала всем известна и вызвала настоящую бурю. В самом деле, Георг I и Стенхоуп, с одной стороны, и регент со своим бывшим наставником — с другой, только одни и желали разорвать старые союзы. Подозрительный император был решительно против, в Лондоне принц Уэльский, Таунзенд и их сторонники утверждали, что регент толкает их доверчивого короля в пропасть.

Парижане испугались, при дворе сторонники старой политики насторожились, самые чувствительные сочувствовали Якову Стюарту, самые рассудительные возмущались необходимости уничтожить прекрасный порт.

«Франция победила Англию без боя!» — восклицали лорды.

«Англия унизила Францию!» — негодовали герцоги.

Выведенный из себя посол Испании напомнил, несколько запоздало, о политике Людовика XIV.

Немногочисленные сторонники регента возражали: строительство укреплений в Мардике было прямым нарушением Утрехтского договора, к тому же в казне не было тридцати пяти миллионов, необходимых для окончания работ. В 1696, напоминали они, Людовик XIV пошел на то, чтобы снести крепость в Пиньероле под контролем герцога Савойского, что же до протокола, то он был точной копией последнего договора, над которым работал сам Торси. Но эти слабые голоса заглушались криками оппозиции.

Герцог Менский, Вильруа, Торси, д’Юксель, д’Ибервиль решили помешать затее аббата. Правительство Лондона, возмущенное не меньше, полностью было на их стороне. Поэтому Георг I и регент решают подписать договор тайно.

Но на этом все не закончилось. Георг I, узнав об отъезде Петра Великого, требует отставки лорда Таунзенда и назначает на его место Стенхоупа. Палата общин бурлит, среди вигов нет единодушия, сторонники Стюарта, которых все считали разбитыми, затевают новый заговор. События вокруг Пале-Рояль были не менее бурными. Сен-Симон, искренне преданный Филиппу, предсказывал серьезные потрясения.

Но ни король Англии, ни регент не сдаются. Они все поставили на карту, и их твердость придает, наконец, мужества робким нидерландцам: 4 января 1717 года в Гааге был подписан тройственный союз Франции, Великобритании и Голландии.

Франция прорвала кольцо окружения.

Надо сказать, что хотя Филипп и вывел своих противников из игры и впервые добился престижа на европейском уровне, личные интересы герцога Орлеанского никогда не могли бы заставить его решиться на такую дерзкую политику, если бы регент не полагал, что тем самым он служит родине и миру. Что же до Дюбуа, то его не стали считать спасителем, поскольку никто, кроме самых близких Георгу I людей, не знал об истинных причинах, толкнувших короля Англии на этот шаг.

Филипп, к великому неудовольствию двора, предоставляет счастливому Дюбуа аббатство Сен-Рике и назначает его членом Совета по внешней политике.

Так в муках родилась первая Антанта, союз, который в течение двадцати пяти лет будет спасать Европу от всеобщей войны, но у которого окажутся и свои негативные последствия: Франция не вернет себе былого могущества на море и ее колониальная экспансия будет задержана на целый век. Неблагодарные потомки будут упрекать за это герцога Орлеанского, забыв об истинном виновнике — Филиппе V. В самом деле, чудовищная неблагодарность короля Испании сделала для регента совершенно невозможной какую-либо другую политику.

Регент поцеловал официальный экземпляр договора, подписанного в Гааге, словно талисман, охраняющий его от всякого зла. Какое-то время он даже верил в чудо: при дворе никто не молвил и слова поперек, министры притихли, Лоу с сияющей улыбкой докладывал своему покровителю об успехах банка.

Но радость была недолгой. Филипп, только-только избавившийся от старых врагов, увидел, как поднимает голову новый противник, которому он сам вложил оружие в руку.

Парламент, превратившийся в блюстителя порядка в королевстве, горел желанием доказать свою власть, а сделать это было возможно только противопоставив себя правительству. Ноай, которого тревожили успехи Лоу, решил использовать честолюбие этого человека, чтобы добиться для себя поста премьер-министра, своей заветной мечты. Когда Вуазана хватил апоплексический удар, герцог де Ноай просит регента назначить канцлером своего друга Дагессо, слепо преданного интересам судейского сословия. Филипп неосторожно соглашается и с этой минуты не знает покоя.