Жеральд Мессадье - Человек, ставший Богом. Воскресение

Значит, у Иоканаана были ученики. Двенадцать учеников. По обраау и подобию Совета Кумрана. Вскоре Иоканаан пришел в себя. Иисус сел рядом с ним.

– Времена готовы разродиться переменами, – повторил Иоканаан сказанное ранее. – Вот он, посланец Господа!

Иисус сохранял невозмутимое спокойствие. Он не собирался возражать, настаивать, что вовсе не посланец Господа. Разве каждый человек по-своему не уникален? Но зачем спорить с Иокана-аном? Судя по всему, отшельник уже давно покинул реальный мир и переселился в мир видений и иллюзий.

– Ты Мессия? – спросил один из учеников Иоканаана, обращаясь к Иисусу.

– Разве кто-нибудь может на рассвете сказать, что Солнце будет сиять и в сумерках? – ответил Иисус.

– Знаешь ли ты, когда взойдет Солнце?

– Если Господь захочет, он может помешать Солнцу взойти, ведь Он уже однажды остановил его бег по небесному своду.

– Его зовут Иешуа, – объяснил тот же ученик Иоканаана своим спутникам.

– Когда мы жили в Кумране, – вступил в разговор Иоканаан, – мои глаза ничего не видели. Ты же видел свет Господа, когда я бро-в потемках. Вдохновленный твоим примером, я пришел сюда. Я почти выполнил свою задачу.

Иоканаан запрокинул голову. Иисусу показалось, что кадык вот-вот прорвет кожу на шее.

– Ни одна задача не может считаться выполненной, пока слово Иеговы не будет услышано на всей земле, – заметил Иисус – Все мы должны ждать рассвета Господа.

– И тогда придет Мессия, – прошептал Иоканаан, но Иисус не захотел поддерживать эту тему разговора.

Немного помолчав, Иоканаан спросил:

– Где же ты был все эти годы?

– Я изучал иллюзии мира.

– А стоило ли? Разве ты заранее не знал, что это иллюзии?

– Знал ли я? Как я мог знать? Да и узнал ли наверняка? – возразил Иисус.

Иисус не хотел, чтобы при первой же встрече с Иоканааном между ними вспыхнул конфликт, но экзальтированное отношение родственника к нему вызывало у Иисуса чувство досады. Если бы Иоканаан тоже путешествовал по миру, он был бы более сдержан в своих прогнозах относительно прихода Мессии. Иоканаан покинул Кумран лишь физически. Душой он так и оставался ессеем. Он по-прежнему ждал конца света, следовательно, и прихода Мессии. Один из учеников, заметив, что Иисус осуждающе смотрел на Иоканаана, у которого из-под лоскута, опоясывающего тело, виднелись гениталии, протянул учителю свою коричневую накидку из верблюжьей шкуры. Иоканаан встал и набросил на плечи накидку, мешком повисшую на его костлявом теле.

– Прошу тебя, раздели с нами трапезу, – обратился к Иисусу Иоканаан.

Ученики Иоканаана засуетились и подали саранчу и мед диких пчел – еду, которой некогда угощал Иисуса Овид. Так, несомненно, питались первые ессеи, однако же не в Кумране. Неужели верующие действительно искренне думали, что такой рацион определил для них сам Господь? Неужели они полагали, что куропатки, рыба, гуси и утки – это пища, достойная исключительно язычников? Или они считали, что плоть настолько слаба, что ее нужно еще живой обрекать на голодную смерть?

– Ты ведь знаешь, – заговорил Иоканаан, словно угадав мысли гостя, – что это пища, которую Господь посылает в пустыне своим детям.

– А как быть, если нет саранчи, а пчелы не собрали мед?

– Надо поститься, – суровым тоном ответил ученик, отдавший свою накидку Иоканаану.

– Поститься, поскольку ветер не принес саранчу, не значит действительно поститься, – заметил Иисус.

– Ты осуждаешь нас за то, что мы едим это? – спросил Иоканаан.

– Нет. Я вообще никого не осуждаю за пристрастия в еде. Я полагаю, что хлеб и вино, добытые потом, заслуживают не меньшего уважения, чем пища, посланная случаем. Но пусть Господь благословит ату пищу, как Он благословлял хлеб, испеченный моей матерью.

– Просвети меня, я буду внимательно слушать, – попросил Иоканаан, воздав хвалу Господу.

Ученики Иоканаана нахмурились и старались не смотреть на гостя, которого их учитель считал Мессией. Иисус подумал, что они не скоро последуют за ним. Все ели в гнетущей тишине.

– Ты окрещаешь каждый вечер одних и тех же людей? – спросил Иисус.

– Нет. Достаточно одного раза, чтобы очистить душу, рожденную в грехе.

«В каком грехе?» – подумал Иисус.

Разве действо, приводящее к рождению создания Господа, – это грех? Нет. Иоканаан так и остался ессеем! И что это за разновидность совместного купания? Неужели Иоканаан изобрел новый обряд? Иисус надеялся, что, разговаривая с отшельником с глазу на глаз, сможет высказаться откровенно, не боясь оскорбить чувства учеников.