В начале послесловия я упомянул о структуре основ средиземноморских и восточных религий. И они не могут не совпадать с традиционными основами христианской традиции. Конечно, нужно обладать таким незаурядным умом, каким был наделен Жорж Дюмези, чтобы с помощью сравнительного анализа исследовать столько областей, осененных идеями Мессии, которые наложили глубокий отпечаток на античные культуры, начиная примерно с I века. Эта эпоха изобиловала мессианскими героями. Мы же говорим только о трех, наиболее известных лицах: о Досифае, Аполлонии из Тианы и о Симоне Волхве. Было много других, конечно. Назовем хотя бы Учителя Справедливости ессеев, которого также казнили на кресте и деятельность которого на удивление точно предвосхищает деятельность Иисуса.
Но всех их объединяет то, что они были гностиками, то есть наследниками, с исторической точки зрения, той совокупность верований родом из Азии, которые выкристаллизовались в I веке благодаря соприкосновению с эллинистическим миром еврейства, совокупности тех самых верований, которые в наши дни принято называть мистицизмом. Сущность теории гностиков заключается в искании трансцендентности познания при снисхождении озарения. Теория гностиков пользовалась широкой популярностью в Палестине. Доказательством служит тот факт, что ученики Иоканаана были известны под названием досифеяне, а также назореяне (еще одно доказательство, что можно быть назореем, не имея ни малейшего отношения к Назарету).
Иисус также проникся гностическим учением. Все его поступки – это поступки гностика, равно как и притчи. Приведем одну из самых выразительных притч: «И сказал им: вам дано знать тайны Царства Божия, а тем внешним все бывает в притчах» (Марк, IV; 11). В этих словах проявилась внутренняя сущность Иисуса. Он не заботится о том, чтобы его поняли. Он осознанно нагнетает туманность. Впрочем, именно это его и погубило. Иудеи надели на Иисуса наряд Мессии против его собственной воли. Чужой наряд. Для большинства своих последователей, в том числе и для учеников, Иисус был таким же непоследовательным, как и Сид, читающий в «Комеди Франсез» монолог «Юная парка». Даже Фома, который был хорошо знаком с гностическим эзотеризмом, считал, что хорошо понял Иисуса, но на самом деле он так и не понял его. В моем повествовании Фома, как и другие ученики, был шокирован двумя притчами, в особенности притчей, связанной с омофагией. В ней Фома явственно слышит отголосок греческой религии, уже умершей, религии, которую он не желает исповедовать, но, главное, тему мученичества Диониса, жрицы которого, вакханки, действительно съели плоть и выпили кровь обожаемого ими бога.
Это основополагающий тезис, поскольку он объясняет, что Иисус стал жертвой как иудейского, так и исторического недоразумения. Все, и его современники, и их последователи, стремятся сделать из Иисуса Мессию, хотя он ни разу не признал, что является таковым. Иисус прекрасно осознавал, какую роль ему пытались навязать, но не особенно протестовал, поскольку, в свою очередь, хотел навязать тему восхождения Человека к Богу, прямо противоположную теме нисхождения Бога, воплощенного в Мессии. Раздраженный Пилат утратил интерес к Иисусу, а первосвященник даже разорвал свои одежды. Они не понимали, с кем имеют дело, и полагали, что Иисус издевается над ними. Именно из-за этого недоразумения, как я думаю, Иисус и выжил на кресте. У него были сторонники, твердо верившие, что он Мессия, пусть даже и тайный.
Иисус был весьма загадочной личностью. Этот образ возник на стыке древних мифов и средневекового милленаризма. В I веке все великие религии Востока либо уже умерли, либо агонизировали. Фивы лежали в развалинах, религиозные ритуалы митраизма совершались лишь в отдаленных местах, откуда их безуспешно пытался насадить Юлиан Отступник, культ Ваала и культ Кибелы превратились в суеверные обряды, которым в основном следовали бесплодные женщины. Повсюду торжествовала римская религия, от Геркулесовых столбов до границ Понта, от императорской провинции Лузитания до таких государств-клиентов, как Боспорское царство и Каппадокия. И не только благодаря своим величественным храмам, но и деятельности римской администрации, несомненно, благословленной богами, благодаря проточной питьевой воде, теплой и холодной, бетону, подъемникам, сточным желобам, ночному освещению, мощеным улицам, почте и даже газетам. Старый средиземноморский мир, который веками был неразрывно связан с магией, был потрясен. Он предчувствовал, что наступает конец эпохи, и ждал посланцев, которые должны осветить грядущий путь. Такими посланцами стали прото-Мессии, уже упоминавшиеся мной. Сейчас мы забыли о них, но в свое время они были известными личностями. Например, Аполлоний из Тианы на равных беседовал с царями. И все же они не имели большого влияния. Они были скорее философами, чем деятелями, способными поразить воображение. Их речь была эклектической – это свойство присуще и речи Иисуса, но в меньшей степени, – стало быть, не имела этнических корней. Их харизматический ореол не пробуждал естественного порыва человека к сверхъестественному. Симон Волхв, осознавший успех Иисуса, умер от досады – в буквальном смысле. Узнав, что Иисус воскрес, он приказал похоронить себя живым, но ему не удалось вновь появиться на этом свете целым и невредимым! Примерно за сто пятьдесят лет до нашей эры волна страха захлестнула и иудеев. Наиболее отчетливо это видно на примере ессеев и их Учителя Справедливости. Но и другие иудеи, включая самаритян, которых остальные иудеи презирали, тоже поддались страху. Все стали лелеять до сих пор витавшую на заднем плане идею о приходе Мессии.
Читать дальше