Манфред Бёкль - Нострадамус - Жизнь и пророчества

38. Томится в темнице великий царьградец,
Король с королевой забыли о нем,
Несмытая кровь на доспехах, не глянец,
Один усмиряет другого мечом.

39. Арабские силы, я знаю, ослабнут,
И это в Испанию волю вдохнет.
К кому же родосцев событья притянут?
Брезгливый преемник ведь к ним не идет.

40. Орудия с грохотом рушатся в яму,
Осаду не снять в укрепленных местах,
Сакристы оставили жалкую память,
И ценность их мессы рассыпется в прах.

41. Блудница по лагерю рыскает зорко.
Начальник желает от пленной утех,
Надуть его будет не так уже горько,
Ей жаль, что из плена не вызволишь всех.

42. Да, золото фунтов на тридцать потянет,
Суссет и Лозанну за них предают.
Шартрезцы Женеву пленят в Монтлемаре,
Гренобльцы и Дольцы за ними пойдут.

43. Где ж воздух оглохнет от гула орудий,
И кровью замараны ризы святых?
За веру убийством наказывать будут,
И войны шатают любовь и кресты.

44. Во всех городах будет злая неделя:
В Кагор, в Лимож, в Кастрес лишенье придет.
Что ж! Мытарь с Бордо преуспел в своем деле,
Раз звон колокольный обжег Перигорт.

45. С его поражением гибнет эпоха:
Большой полководец себя потерял.
Не павшим, а спасшимся жить станет плохо,
Один непогибший про всех рассказал.

46. Скорее и лучше готовьтесь к защите,
Чтоб Тарс не был скопищем жалких руин!
Туманами Лондон и Нант укротите!
Погода — защитник жестоких годин.

47. Он всех устрашал своим яростным видом
И мраморных статуй касался плечом.
За ноги повешенный вождь на судьбу был в обиде,
Такой не заслужит посмертный почет.

48. И вот над Бордо уж все небо затмили
Армады железных шмелей и стрекоз,
И крыши над городом Богу молились:
Так низко летят эти вестники гроз.

49. Казнен пред толпой человек и провидец,
Распятья кострам могут боль сообщать,
Но мученик Духом Святым был увиден,
Чтоб мысль и любовь всей земле передать.

50. Никак азиатские силы не сгинут,
Раз семь иерархов имеют успех,
Владыка земли и небес крест не скинет,
И править Испанией Либре не грех.

51. В тот день, как баталия будет у Ганга,
Сам Раджа отважно пойдет на врага,
Не дав передышки своей же фаланге,
Которую пленом нельзя испугать.

52. Стал запах лимона отравой и дымом,
А ветер гнал дым на отряды солдат,
Удушье от яда врагу нестерпимо,
И с города будет осада снята. [68] В этом катрене есть предвидение газовой атаки (или, быть может, атаки с помощью какого-либо иного химического оружия).

53. Бежавшие ищут путей к избавленью,
Живым барельефом ползут по стене.
Отец и друзья задыхаются в сильном волненьи,
Теряет сознание сын, а спасения нет.

54. Расколоты молнией души и страсти,
Французы под гнетом тягчайших времен,
В Италии, в Англии против нас власти,
Вождя с этой женщиной гонят в полон.

55. Недаром здесь статуи кровью исходят.
На башне метался кирпичный петух,
Убийство тирана пророка прославит в народе:
Живет в предсказаньях божественный дух.

56. Солдат-император не знал поражений,
Победы плодят легионы смертей,
Но речь его к армии терпит крушенье:
Язык гибнет в пламени дерзких идей. [69] Некоторые из французских толкователей Нострадамуса видят в данном четверостишии крушение веры французской армии конца XVIII — начала XIX века в своего бога — Наполеона. Катрен этот был очень популярен среди наполеоновских солдат и офицеров, попавших в свое время в русский плен.

57. Прозренье ученых под гнетом запретов,
Раз зависть невежд обольстит короля,
Но правдой наложница и королева согреты,
И обе науке цвести повелят.

58. Здесь глотки сжигает горячее солнце,
Сын главного кружит над кадкой с водой,
Этрусская кровь по земле разольется,
Плененной же Турция станет судьбой.

59. За кружку воды отдаем что угодно!
Ведь всем осажденным так душно в огне.
Порт близок к паденью, старик чужеродный,
И к Ницце пора бы пойти Генуе.

60. Да! Семь с малолетства в заложниках ходят,
И третий родного ребенка убьет,
Два сына в бегах и отчаянье бродят,
Флоренция и Генуя — вот второму оплот.

61. За то, что его поддержал чужеземец,
Седого правителя сбили с поста.
Отмстит сыновей непокорное племя
Тому, кто пытался Руан предавать.