Обеспокоенный Чиледу слез. Конь все еще испуганно храпел, косил диким глазом на кусты. Нога была поднята, с нее бежала кровь. Острым сучком нога под коленом была развалена до кости. Чиледу отрезал полу халата, перевязал рану и повел коня в поводу.
Он горько пожалел, что отправился в путь без заводной лошади. Пешком до хори-туматов добраться трудно. Если его кто-то заметит, он пропал. На его беду лес вскоре кончился. Дальше лежали голые серые сопки. Конь хромал все сильнее, часто останавливался, поднимал ногу и тихо, будто жалуясь, ржал.
На краю леса Чиледу дождался ночи. В сумерках отправился в дорогу.
Шел в темноте по косогорам, мелкие камешки осыпались под гутулами, катились вниз. Впервые мелькнул огонь. Он неудержимо привлекал к себе Чиледу. Вдруг это одинокая юрта? Может быть, возле нее пасутся кони…
Огонь горел между двумя небольшими юртами. Возле него сидели женщина и четверо ребятишек. Рядом с ними лежал остроухий пес. Это плохо, что есть пес. Шум подымет. Если лошади пасутся не стреноженными, пешему не поймать… И пешему не уйти. А где же мужчины? Может быть, нет мужчин…
Женщина сняла котел с огня. Кого-то позвала. Из юрты вышел пожилой человек и подросток. Все сели ужинать. Больше, значит, никого нет. А что ему могут сделать пожилой человек и подросток? Чиледу направился к юртам.
Собака учуяла его, злобно лая, побежала навстречу. Мужчина вскочил на ноги.
— Не бойтесь! — сказал Чиледу. — Я один.
Мужчина отогнал собаку. Он ни о чем не спрашивал. Подросток расседлал коня. Мужчина достал из котла кусок жирного тарбаганьего мяса, пригласил ужинать. Чиледу не знал, что это за местность и чьи это люди, и не мог придумать, как лучше объяснить свое появление здесь.
Подсказал сам хозяин.
— Наверное, на охоте был?
— Да-да, на охоте. Конь у меня обезножел. Распорол ногу.
— Сильно?
— Очень.
— Давай посмотрим.
Он подвел коня к огню, развязал ногу. Хозяин юрты зажег светильник, пошел в степь, нарвал листьев, приложил их к ране и снова туго затянул повязку.
— Рана не опасная. Но ездить на нем долго не будешь.
— Как же мне добраться до дому?
— А далеко ли твой дом?
— Далеко. — Чиледу неопределенно махнул рукой.
— Поживи у нас.
— Ну, нет!
Хозяин почесал затылок.
— Я могу обменять тебе коня. Он у меня не очень резвый, но здоровый и выносливый.
Такая готовность помочь показалась Чиледу подозрительной. Он не пошел спать в юрту, улегся у огня, положил под руки саадак и обнаженный меч.
Долго прислушивался к разговору в юрте, где ночевали хозяин и жена. Ночь прошла спокойно. Утром хозяин привел серого мерина.
— Седлай.
— Спасибо тебе, добрый человек!.. Ты пасешь свое стадо?
— Свои у меня ребятишки да этот конь. Остальное принадлежит нойону.
Ты в какую сторону едешь? В эту? Там будет курень. Как перевалишь вон ту двугорбую сопку, так сразу за ней…
Чиледу показалось: хозяин догадывается, что ему совсем не нужен их курень. Решил проверить.
— А если я не ваш, чужой?
— Я вижу, что не наш.
— Как узнал?
— По говору. В наших краях говорят чуть иначе.
Чиледу долго думал над этим удивительным случаем. Но в конце концов решил, что ничего удивительного и нет. Люди же… Это зверье шарахается друг от друга… А что бы подумал этот хозяин, если бы узнал, что он едет к хори-туматам, чтобы направить их на эти земли, на эти юрты?
Дайдухул-Сохора он нашел живым и здоровым. Сын мудрого Бэрхэ-сэчена, когда-то тонкий и гибкий, как тальниковый прутик, стал крепким, сильным воином. Лицо огрубело, переносье рассекли две строгие морщинки, только взгляд остался прежним, внимательно-пытливым, с затаенной усмешкой в глубине зрачков. Он нисколько не удивился, увидев Чиледу.
— Я знал, что когда-нибудь ты вернешься на землю предков.
— А я, Дайдухул-Сохор, снова лишь в гости…
— Где ты теперь живешь?
— Откуда знаешь, что не у меркитов?
— Тайр-Усун сказал мне, что от меркитов бежал.
— Хотел бы я, чтобы этот пучеглазый бежал так же!
В юрту вошла женщина. Чиледу уставился на нее. До чего же здоровенная! На могучих грудях халат того и гляди лопнет.
— Моя малютка Ботохой, — со смехом сказал Дайдухул-Сохор. — Не могу понять, почему ее люди прозвали Толстая.
Женщина улыбнулась. Ее румяное круглое лицо со смелым разлетом бровей над узкими глазами показалось привлекательным.
— Мой муж не устает подшучивать надо мной, — сказала она. — А почему?
Да все потому, что из лука я стреляю лучше любого мужчины. Чтобы не звать меня Ботохой-мэрген, он прицепил к имени — Толстая. Такой у меня муж!
Читать дальше