Владимир Успенский - Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине

Точно в определенное время Михаил Иванович открыл дверь в большую комнату, разделенную перегородкой. Поздоровался со всеми разом. Спросил первого в очереди:

- Какое у вас дело ко мне?

Первым был крестьянин в армяке и лаптях, с растрепанной клочковатой бородкой. От него резко пахло кислой овчиной: наверно, спал где-нибудь на вокзале, кутаясь в старый полушубок.

- Прошение у меня, - протянул он засаленную бумажку. - Погорельцы мы, значит, погорельцы. Весь наш порядок слизнуло. А волость тае... Нет, говорит, лесу - и вся штука!

- Давно погорели?

- На Николу-вешнего... Как раз престольный праздник у нас.

- Вот-вот, - укоризненно произнес Михаил Иванович. - Вы на престольном празднике самогон пьете, а Советская власть вам потом избы справляй!

- Да мы сами, сами поставим! Нам бы лесу....

- Так ведь есть же резолюция на заявлении. Вижу, помощник мой все решил. Выделят вам лес. Зачем меня-то еще дожидался?

- А чтобы ты, батюшка, собственный подпись дал. Так мужики наказывали.

- Ну, коли наказывали, - Калинин расписался под резолюцией. - Возьми. А насчет престола-то поскромней надо, поаккуратней.

- Мы теперь ученые, батюшка, во как ученые! Следующим в очереди был фабричный человек,

Калинин определил это по внешности и даже угадал, зачем он пришел. Работа ему нужна. Семья, наверно, большая - кормить надо. А пристроить его некуда. Положение таких тружеников особенно беспокоило Михаила Ивановича. Крестьянину, даже самому, бедному, легче, чем рабочему, оказавшемуся не у дел. Крестьянин хоть на одной картошке, но перебьется, перезимует. А безработному мастеровому где кусок взять?

Открылась вот маленькая фабричка за городом, на дачном поезде надо туда ездить. Только на эту фабричку и можно направить.

После мастерового - трое ходоков из одной деревни. Жалоба у них на соседей. У тех, мол, земли больше и лучше она, урожайней. Переделить надо. Ну, такие вопросы следует решать на месте. Послать энергичного товарища, он утрясет все в уезде, баз волокиты...

Занятый делом, Михаил Иванович не сразу заметил новых посетителей, которые вошли осторожно, стараясь не помешать. А когда увидел - сперва даже себе не поверил: перед ним стояли Иван Евсеевич и Федор. В глазах Евсеева любопытство: вот, мол, как тут разбираются. А Федор чувствовал себя неловко, тискал в руке бескозырку.

Михаил Иванович спросил улыбаясь:

- И вы с жалобами?

- Нет, повидаться, проездом. Спасибо дежурному, выслушал нас и пропустил неурочно.

Обрадованный встречей, Михаил Иванович попросил гостей подождать немного, а сам закончил прием. Отпустив последнего посетителя, заторопился к друзьям.

- Голодны? Может, на квартиру пойдем, у Екатерины Ивановны борщ есть, а здесь только чай.

- С радостью бы, - Евсеев посмотрел на часы. - Да уж и без того пересидели мы, безусловно, как бы к поезду не опоздать.

- Тогда чай, - решил Калинин. - Рассказывайте, какой ветер и куда вас несет?

- В Дальневосточную республику. Вспомнила партия, что я три года на Тихом океане морячил, после Цусимы в японском плену побывал. Вот и направили в Народно-революционную армию на комиссарскую должность. А Федор со мной напросился. Будем вместе флот поднимать.

- Сперва отвоеваться надо, - вздохнул Калинин. - Последнее пристанище всех недобитков там. К тому же японцы и американцы. Крепкий орех вам, друзья, разгрызать придется.

- Людей туда много едет. Из Питера, из Москвы.

- Знаю. Дальний Восток мы капиталистам не отдадим. Буферная республика - это на время, чтобы нам непосредственно не ввязываться в новый конфликт.

- Мы понимаем, - солидно кивнул Федор. Вскоре друзья ушли - Михаил Иванович распорядился, чтобы их доставили к вокзалу на автомашине.

Опять принялся за дела: совещался с представителями Наркомпрода, намечал план очередной поездки. Потом взялся за статью для «Правды». Недавно Центральный Комитет партии распространил циркулярное письмо о широком привлечении к советской работе беспартийных товарищей, и теперь правдисты попросили простыми словами раскрыть суть этого документа.

Лишь поздно вечером Михаил Иванович взял свою палку, сунул под мышку портфель и вышел из кабинета. Народу на улице мало. Отдыхают люди после работы.

Дома он не успел рта раскрыть - подступила с новостями жена:

- Аню-то выпишут на днях.

- Хорошо.

- А из деревни письмо, - Екатерина Ивановна понизила голос, чтобы не слышали дети в соседней комнате. - Анина мать умерла, а муж ее, сам знаешь, еще на германской погиб...