Джин Уэбстер - Загадка «Четырех Прудов»

– Я… я сказала ему… вы же никому не скажете?

– Нет.

– Я сказала ему, что решила выйти замуж за Джима Мэттисона.

– А… – заметил Терри. – Вот мы и подошли к главному! Если вы не против, мисс Мэзерс, я задам вам вопрос: вы блефовали или мистер Мэттисон действительно сделал вам предложение?

Полли выпрямилась, и ее глаза вспыхнули негодованием.

– Разумеется, он уже сто раз делал мне предложение.

– Прошу прощения! – пробормотал Терри. – Так теперь вы помолвлены с мистером Мэттисоном?

– О нет! – воскликнула Полли. – Джим не знает, что я это сказала… я не имела это в виду, я просто хотела позлить Рэднора.

– Понятно! Так все-таки это был обман? Удалось ли вам его разозлить?

Она печально кивнула.

– Что он сказал?

– Ох, он страшно разгневался! Сказал, что если никогда ничего не добьется, то в этом буду виновата я.

– Что потом?

– Мы услышали, что приближаются остальные, и он сорвался с места. Я окликнула его и спросила, куда он идет, и он сказал, что идет к ч-черту.

Полли снова заплакала, а Терри тихо рассмеялся.

– Так в подобных обстоятельствах выражается добрая половина молодых людей. Но на самом деле он отправился в гостиницу, где, похоже, выпил два бокала бренди и осыпал ругательствами помощника конюха. Это все, мисс Мэзерс?

– Да, это был последний раз, когда я видела его, а он думает, что я помолвлена с Джимом Мэттисоном.

– Слушайте сюда, Полли, – произнес я с простительной запальчивостью, – какого дьявола вы не рассказали мне все это раньше?

– Вы меня не спрашивали.

– Она боялась, что это попадет в газеты, – успокаивающе промолвил Терри. – Если бы что-либо подобное выплыло наружу, получился бы грандиозный скандал. По сравнению с этим то, что Рэднора Гейлорда вот-вот повесят за убийство, которого он не совершал, вопрос второстепенной важности.

Полли обернулась к нему, сверкая серыми глазами.

– Я собиралась все рассказать до суда. Я не знала, что следствие имеет какое-то значение. Я бы рассказала об этом коронеру в то утро, когда он приехал, чтобы взять у меня показания, но в качестве свидетеля он привез с собой Джима Мэттисона, а я не могла объясняться перед Джимом.

– Это было бы неловко, – согласился Терри.

– Полли, – сурово произнес я. – Это непростительно! Если бы вы в первую очередь объяснили все мне, присяжные ни за что не вернули бы дело Рэднора на доследование.

– Но я думала, что вы найдете настоящего убийцу, и тогда Рэднора отпустят на свободу. Было бы ужасно рассказывать эту историю в зале, битком набитом людьми, во всеуслышание Джима Мэттисона. Я терпеть не могу Джима Мэттисона!

– Осторожнее в высказываниях, – заметил Терри. – Возможно, вам все же придется выйти за Джима Мэттисона. Рэднор Гейлорд больше никогда не сделает вам предложения.

– Тогда предложение ему сделаю я! – ответила Полли.

Терри засмеялся и встал.

– Он угодил в очень неприятное положение, мисс Мэзерс, но, кажется, я все-таки ему завидую.

Полли улыбнулась сквозь слезы, на ее щеках появились ямочки, – такой язык ей был понятен.

– До свидания, – сказала она. – Вы помните, что обещали мне?

– Я не произнесу ни звука, – проговорил Терри, взял меня за плечо и выпроводил из комнаты.

– Очаровательная девушка, – заметил он, когда мы свернули на дорогу.

– Ты не первый, кто обнаружил это, – вымолвил я.

– Надо думать, что не первый! – отвечал он, искоса взглянув на меня.

Несколько минут Терри с задумчивым блеском в глазах пристально вглядывался в пейзаж, потом откинул голову и рассмеялся.

– Слава богу, что женщины не слишком увлекаются преступлениями! Строить на их счет какие-либо версии весьма рискованно, – их мотивы и поступки не согласуются между собой.

Он прервался, чтобы зажечь сигару, и как только хорошенько раскурил ее, продолжил разговор.

– Мои подозрения насчет Рэда подтвердились, хотя надо сказать, немало улик предоставили газеты. На след меня навело именно пальто наряду с его поведением в гостинице. Понимаешь, когда он вышел из той пещеры, его обуревали противоречивые чувства. За его гневом, очевидно, скрывались безмерное разочарование и скорбь, но на тот момент гнев определенно перевешивал. С ним дурно обошлись, и он это знал. Более того, ему было все равно, знает ли об этом кто-то еще. Он был в предельно дурном настроении, готовый излить свою злость на первого, кто попался бы ему под руку. Под руку попалась его лошадь. К тому времени как он добрался домой, большая часть запальчивости была израсходована, уступив место разочарованию. Он пытался с ним справиться, когда ты его обнаружил. К вечеру он пустил в ход свою философию и, наверное, решил собраться и попробовать заново. Вот и вся история о сумасбродном поведении нашего юного джентльмена, – подытожил он.