Степан Злобин - Степан Разин. Книга первая

— Атаман повел, черт его батьке!

— Нехай там остается, а вы и сюды-ы!

— Пошли, браты-и! — раздалось из гущи отбившихся лебедовских, и целая станица потекла слева направо.

— Куды ты к нам! Куды, куды лезешь! Ступай к домовитым, на кой ты нам леший сдался! — гнали незаметно приставшего к голытьбе войскового писаря.

Вот уже ясно всем — кто друг, а кто враг, и площадь на миг приутихла: обе стороны — победители и побежденные — в молчании озирали одни других. Одни — с торжеством, удивляясь своей силе, другие — ошарашенные событием, опрокинувшим их с высоты.

— Кум Сила-антий! Эй, куме Силантию-у-у! — раздался вдруг пронзительный выкрик из гущи разинцев.

— Тут я, кум Назар! Эге, тут я! — откликнулся кум из толпы домовитых.

— А пошто же ты на той стороне, телячья печенка?!

— А куды же мне, к язычникам, что ли, крещена рать!

— От то и есть, что язычник! Ты что за богатый?! Давай иди к нам!

— А чарку поставишь?

Дружный хохот всей площади приветствовал переход охмелевшего «кума».

На Корнилиной стороне осталась лишь горстка, менее чем в полтысячи человек домовитых да их подголосков, жалкая кучка людей, которые еще нынче утром держали в руках все донское казачество…

— Войсковому атаману всего великого казацкого Войска Донского Степану Тимофеичу Разину — слава! — крикнул с помоста Наумов.

— Сла-а-ава! — прорвалось над толпою в тысячи голосов и поплыло над площадью, над Черкасском, над Доном, летело в широкие весенние степи, в ясное небо. — Сла-а-ва-а!

Степан без шапки стоял, слушая эту бурю.

— Вольному донскому казачеству — слава! — ответно провозгласил он, улучив мгновение затишья.

— Сла-а-а-ва! — отдавалось на площади.

Степан поднял руку, и голоса постепенно стали смолкать.

— Спасибо за веру, за честь, за власть! — сказал Разин и не успел договорить, как опять забушевала та же народная буря.

— Победному атаману, за правду заступнику — слава! — кричали из толпы.

В кличе народном реяла над Степаном слава, звала и манила. «Держись, атаман, вознесу еще выше. Посмеешь?! Дерзнешь? Не закружится голова? Не сорвешься? — спрашивала Степана его слава. — Ведь кто ты? Простой казак! Яблочным духом да хлебушком пахнет в твоем дому, и доли не хочешь иной. А ведь я оторву от родимых и близких… Заплачешь о них, пожалеешь?!»

«Когда-то я сроду плакал?! О чем жалел?!» — отозвался Степан.

— Невольников и колодников свободителю!

— За сирых воителю, — неслись крики, — сла-а-ва, сла-а-ва! — плыло над площадью.

Наумов дружески положил руку на плечо атамана.

— Как море, Степан Тимофеич, — сказал он. — Недаром-то плавал ты по Хвалынскому морю: попутные ветры в свой парус ловить научился!

— Как море! — согласно ответил Степан и, не заметив, подумал вслух: — Плыви, атаманский струг! Тут только начало пути, а впереди-то и мели, и бури, и камни подводные будут…

— Ничего, совладаем! — уверенно ответил Наумов.

Степан поднял глаза на него и крепко сжал руку Наумова:

— Совладаем, тезка!

— По казацким законам-обычаям, атаманы, — когда поутихло, сказал наконец Степан, — мне ныне всем Доном владать. Обещаю стоять за казацкую волю по правде. Всяк всякому будет у нас по казацтву равен, без корысти и кривды. — Спокойно Степан посмотрел на сбившихся в кучу донских богатеев, подмигнул окружавшим помост казакам, указал на толпу кармазинников и усмехнулся: — А кривду мы крестному батьке оставим! Вот мы, Корней Яковлич, и поделились добром! Владай своей кривдой, а я стану Войском владать!

Степан просто взял атаманский брусь у Корнилы из рук и постучал им по краю перилец.

— Быть войсковому круг закрыту! — прозвучал над площадью властный голос нового атамана всего казацкого Дона.

Советские писатели, т. IV — М., 1972. С. 189—190. В дальнейшем ссылки на «Автобиографию» С. Злобина будут даваться по этому изданию

Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 326

Брусь — знак атаманского достоинства, то же, что булава. Здесь и далее подстрочные примечания автора.

Биля — возле, около (укр.)

Каменная пушка — и для того времени старинная, стрелявшая каменными ядрами. В XVII веке она уже не употреблялась

Тулумбас — род бубна или небольшой барабан, употреблялся ярыжными вместо полицейского свистка.

Зимовая станица — находилась постоянно в Москве. На каждую зиму в нее выбирали новых казаков. Весной зимовавшие казаки всей станицей сопровождали на Дон царское жалованье.