Степан Злобин - Степан Разин. Книга первая

После купанья в Дону, лежа под сенью верб, пересыпая песок между пальцами, Степан уговаривал их идти на панов.

— Да что за станица — пять казаков?! — воскликнул Юрка. — Сбираться, так в сто человек, не менее!

— А поехать по всей округе. У каждого есть в соседних станицах дружки. Сговорим дружков, те — своих, а ден через десять и вздынемся разом!

Все утро сговаривались они, под каким предлогом поехать в соседние селения.

И вдруг на другое утро Стеньку позвали в станичную избу.

«Али о батьке дурные вести?!» — в тревоге подумал Степан.

Станичный атаман встретил его суровой усмешкой.

— Мыслишь, батьки нет, так ты и велик возрос? Уздечкой некому постегать по сидельному месту?!

— Какие вины на мне? — задорно спросил Стенька, ожидая, что нагоняй последует за ловлю рыбы в неуказанный срок.

— Рано затеял, казак, спорить со всем Войском, — неожиданно сказал ему атаман. — Батька твой сомутил казаков, — ему круг простит ли — увидим, — а ты, баламута, станешь еще казачьих детей путать, то тебе быть под плетью в науке. А вздумаешь сам уходить — изловим, на цепь посадим, — пригрозил Юркин отец.

Стенька выскочил из станичной избы красный от негодования на предательство товарищей.

Шагая мимо чьего-то двора, он со злостью ткнул сапогом чужой обветшалый плетень и выдернул из него крепкий, тяжелый кол.

Стенька выбежал на песчаную косу, к постоянному месту их бесед и купанья. За ивняком, где стояли в воде челны, он услышал ожесточенные крики и брань. Здесь рослый парень-чужак в лаптях и худом зипунишке яростно отбивался веслом от пятерых казачат-подростков. Стенька по одежде признал в нем беглеца из дальних московских краев.

Чувствуя перевес на своей стороне, казачата, окружив чужака, уверенно и жестоко наносили ему удар за ударом веслами. Стенька и сам беспричинно недолюбливал пришлых ободранных попрошаек, бродивших от одного куреня к другому с плаксивыми жалобами и причитаниями.

— Тю-у-у! Стенька! С колом! — крикнул Юрка. — А ну, заходи от реки. Дай ему по башке, да покрепче!

Вся бывшая до этого злость на предателей разгорелась в Степане.

— Ну-ка, пятеро на двоих! — кинул он вызов в лицо обалдевшим от неожиданности казачатам и внезапным ударом выбил весло из рук Юрки…

Одним скачком оказался Стенька рядом с московским бродягой и стал с ним плечом к плечу.

— А-а, ты Дон продавать? Казаков продавать, гадюка! — выкрикнул Юрка.

— Переметна сума! Изменщик! — кричали ребята, кидаясь на Стеньку.

— Колоти переметчика, братцы!..

Но, несмотря на задор, они под натиском ободренного неожиданной помощью «москаля» и разозленного Стеньки начали уже отступать в кусты ивняка. Как вдруг, — Степан не успел защититься — кто-то ударил его ребром весла по лбу. Кровь залила лицо.

— Побе-еда-а! Ур-ра-а! — торжествующе крикнул Юрка, и остальные все подхватили его клич.

Не замечая ударов и боли, с залитым кровью лицом, Стенька с такой стремительной яростью кинулся на ребят, в глазах его было столько свирепой решимости, что те в смятении побежали спасаться на кручу, в кусты.

Стенька рванулся преследовать беглецов, но товарищ схватил его за рубаху.

— Сигай в чалнок, в чалнок! — крикнул он и подтолкнул к воде Стеньку.

Степан прыгнул в ближайший челн. Бродяга толкнул челн от берега и тоже вскочил за Степаном… Им вдогонку летели камни, раздавались крики и свист казачат, оставшихся на берегу и снова почувствовавших себя победителями.

Сильными взмахами весла Стенькин новый товарищ выгнал челн к середине Дона.

— Как тебя звать? — спросил Стенька, склонясь к воде и обмывая с лица кровь.

— Сярежка, — отплюнувшись кровью, ответил бродяга.

— Рязанских зямель? — передразнил его Стенька, узнав по говору. — За что на тебя напали? — спросил он.

— За рыбну снасть. Рыбу хотел покрасти… Не явши два дни, и рыбачить нечем. Хотел наймоваться в работу — никто не наймует, а христарадничать мочи нет…

— Греби туды, к острову, — решительно сказал Стенька. — Правей бери, к вербе, сейчас я тебя накормлю…

Ловко поймав ветку вербы, Степан подтянулся к стволу, за который у самой воды была привязана им веревка от снасти. Приготовясь тянуть тяжелую, полную рыбы сеть, он чуть не плюхнулся в воду, когда выдернул куцый конец обрезанной бечевы. Хмуро и вопрошающе взглянул он на товарища.

Бродяга, поняв по взгляду Степана, в чем дело, и как бы снова готовясь к драке, покрепче перехватил весло.

— А ты не больно лезь, знаешь! — ощетинился он. — Я в заступу тебя не кликал. И тебя побью, коли станешь…