Степан Злобин - Степан Разин. Книга вторая

— Неправ ты, Василий! — ответил Разин. — Бояре богаты: у них и ружье, и порох, и пушки, и хлеба вдоволь. Голодному люду с ними не сдюжить. А ныне и мы богаты! Ныне у нас на них силы довольно. Кабы я перса не шарпал, на что бы мне войско свое снарядить?!

— А что нам в твоем-то войске! Ты казакам норовишь, не народу! Князем стать хочешь, казацкий уряд в Понизовье устроить… Ну, скажем, стрельцы к тебе набегут, ну, станет, наместо Черкасска, Астрахань город казацкий. А как на Руси будет жить народ?

— Как жил! — сказал Разин. — Жил, не помер доселе народ. Землю пахал…

— Бояр кормил хлебом, дворян, казаков — захребетного люду мало ль на свете! — с насмешкою перебил Василий. — Ныне ты Волгу и Яик возьмешь — еще того более дармоедов станет. Бояре посмотрят: страшна казацкая сила! — и скажут тебе: «Давай мирно жить, Степан Тимофеич, служи государю добром, а мы тебе хлебное жалованье, и денежное жалованье, и пороховую казну будем слать, и меха, и сукна». Держава казацкая станет!

— Худо, что ли?! — спросил Разин.

— Кому и добро! — ответил Василий.

— А худо кому?

— Мужику — землеробу! Ему еще дармоедов на шею прибудет… А станет народу тошно, и всею Русью подымется он побивать бояр, да дворян, да вас, казаков…

— За что же казаков? — удивился Степан.

— За то, что работать не хочешь, а ложку тянешь! Вот за что, Степан Тимофеич! Мужик на вас шею гнет, горб натирает! А ему с каждым годом тошней!.. Не зря он бежит с Руси.

— Ну и пусть бежит к нам… Я всех приму…

— Примешь? — с усмешкой спросил Василий. — Ну ладно. А когда все к тебе в казаки убегут, кто же станет пахать да сеять? Где хлебушка взять?..

Степан засмеялся.

— Надумал тоже! Ведь вон сколь народу на русской земле. Как же все убегут!

— А не все, так им больше работы станет и жизнь тяжелей!..

Степан озадаченно замолчал.

— Ну, как? — с усмешкой спросил его Ус.

— Мудрец ты, право!.. Мудришь, мудришь — намудрил целую гору!.. Чего ж ты хошь?! — даже с какой-то досадой спросил он.

— Не то ты надумал, Степан, — сказал Ус. — Не державу казацкую надо народу.

— А что?

— А всю Русь воевать у бояр! — прямо сказал Василий и поглядел на Разина.

— Всю Русь?! — повторил Степан. — Эко слово великое молвил, Василий!.. Куды занесет! Ру-у-усь! — будто прислушиваясь к самому звуку, задумчиво повторил Разин.

— Бояр побивать на Руси, Степан, чтоб нигде не осталось им места, а жизнь по-казачьему ладить, как у Черкасов: те пахотны казаки — казаки, те торговые казаки — и они казаки, тот бочар, тот кузнец — и те казаки… Живут, сами себе обирают старшину, а время пришло воевать — за сабли берутся да в Запорожье!..

Но Разин почти не слушал Василия. Величие замысла поразило его. Он мыслил сложить воедино казачьи земли, собрать их под одного атамана, а этот покрытый бессчетными язвами богатырь вон что надумал!..

— Русь воевать! Ведь эко великое слово-то молвил! Другого такого-то слова на свете не сыщешь!.. — задумчиво глядя в угли костра, повторил Степан. — Мечтанье! — вдруг оборвал он, словно опомнившись. — Илья Муромец сиднем сидел и не чаял, что станет богатырем святорусским, а сила пришла — куды деться от силы? — и встал!.. А ты, Василий, навыворот: был-был богатырь, да сила тебе изменила. Другой бы на печку влез, лапти плесть, а ты силу свою позабыть не хочешь. Замах у тебя богатырский, точно, я не в обиду тебе. А сам ты — ну будто дите… Понизовые земли казачьи собрать воедино — то славно. А набрать мужиков да с боярами меряться силой — ку-уда-а! У них и стрельцы, и дворяне оружны, и немцы… А много ль у нас?..

Ус наблюдал за волнением Степана.

— А сколь ныне людей у тебя в ватаге? — спросил он.

— Ныне у нас не ватага, а войско. Тысяч пять.

— И все справно?

— Все справно: пушки, пищали, мушкеты, пороху вволю, ратному делу обучены ВСЕ. Запорожское войско четыреста сабель прислало. Алеша Протакин с тысячью конных пришел… Да ты не о том помысли, Василий, — а сколь у бояр?

— Выходит: твоих тысяч пять да моих тысяч сорок, а встанем войной — и все сто набегут. Так-то и дрогнут бояре, — уверенно сказал Ус.

Разин вспыхнул.

— Побойся ты бога, Василий! Отколь у тебя сорок тысяч?! Пятьсот человек бы ладно! — воскликнул он, возмущенный наглою ложью Уса.

— Чудак ты, Степан! По домам мужики. Как хозяйство-то кинуть? Весна ведь — и пашут! А надо станет, не сорок — и сто сорок тысяч встанут!

— Без хлеба мужик — не воин, честной атаман! Отсеются — встанут с ружьем! — выкрикнули из толпы мужиков, слушавших всю их беседу.