Сергей Зарубин - Трубка снайпера

Это был последний выстрел Номоконова на войне.

22 августа 1945 года начальник штаба 695-го стрелкового полка капитан Болдырев, прочитав все записи в «Памятной книжке» снай­пера, подвел итог:

«Всего, по подтвержденным данным, в боях за честь, свободу и независимость Советской Родины, за мир во всем мире снайпер товарищ Номоконов уничтожил 360 немецко-фашистских захват­чиков, а на Забайкальском фронте – 7 солдат и офицеров. В момен­ты контратак или в дни наступательных боев результаты работы снайпера узнать было нельзя».

– Пусть так, – перебирает Номоконов документы. – Тоже лад­но… Маленько побольше, правда…

Всю войну снайпер видел врагов там, где они были: у орудий, расстреливавших наши города и села, катанках и бронетранспор­терах, давивших людей, у душегубок и лагерей смерти; видел их надменных, жестоких. Он вспоминал все свои поединки и точно наяву увидел гитлеровцев – на чердаках, среди камней, в снегу, на деревьях – с оружием в руках.

Более двадцати раз резали пули врагов его маскхалат, телогрейку и гимнастерку, оторвали однажды каблук на ботинке. Две контузии и восемь ранений получил Номоконов – десять золотистых и красных полосок у него на гимнастерке. Целая лесенка. В госпитале, недалеко от Хайлара, вынули врачи немецкую пулю из бедра. Еще на Северо-Западном фронте глубоко в тело впилась она – долго носил в себе Номоконов германский металл. А осколок в мочке уха по просьбе старшины оставили: носи, если желаешь, на память о немецком ар­тиллеристе.

И за свою кровь воздал врагам снайпер. В апреле и мае 1945 года он сбился со счета…

Долго сидел Номоконов на перевале Хинганского хребта. В па­мяти встали и события последнего периода войны.

Крепко верил сибиряк в победу, но не мог предвидеть, что так долго будут греметь бои на земле. Совсем не ожидал, что и сыну придется взять винтовку. Письмо от Владимира-старшего пришло в Маньчжурию из госпиталя. Восемнадцатилетний па­ренек писал, как добирался он от Нижнего Стана до большого немецкого города Кенигсберга, как искал полевую почту своего героя-абы. Вот, пишет сынок, что тоже сражался в снайперском взводе, дошел до Берлина, получил три награды, два ранения и теперь лечится 20.

Дорогой ценой завоевана победа, многие погибли. Не при­шлось встретиться с лейтенантом Репиным. Изредка писал Иван Васильевич, ставший после учебы командиром роты, обещал приехать после войны в Забайкалье, поохотиться, погостить… А потом где-то потерялся след дорогого человека. Раз не пишет, как обещал, – погиб, наверное. Забыть не должен…

Когда кончилась война, в гарнизоне на окраине большого мань­чжурского города довелось Номоконову поговорить с командующим Забайкальским фронтом Маршалом Советского Союза Р. Я. Мали­новским. Маршал зашел в казарму, чтобы проститься со старыми солдатами, призванными на войну из запаса, и, обходя строй, оста­новился возле Номоконова.

– За что, товарищ старшина, награжден орденом Ленина?

– Снайпером был, – сказал старшина, четко шагнув из строя. –Номоконов по фамилии, тунгус. Это когда сотню фашистов зава­лил на Северо-Западном – тогда наградили.

– Понятно, – чуть улыбнулся маршал. – Что думаете делать дальше?

– Теперь, командующий, до своего села буду добираться. Не так уж далеко оно, за Читой. Как раз к сезону явлюсь – за пушни­ной в тайгу пойду.

– Вы охотник?

– С малых лет бил зверей, – сказал Номоконов. – Как только на ноги встал. Шибко понимаю это дело. К тому же плотничать умею. Когда в Германии стояли, председатель колхоза мне писал. Труд­но, говорит, стало, работников ждем. Вот и собрался.

– Правильно, надо ехать домой, – одобрил маршал, присталь­но вглядываясь в лицо старшины. – Очень нужны в колхозе ваши руки. А я вроде где-то видел вас… На Южном фронте воевали?

– На передовой видались, – сказал Номоконов. – На Втором Украинском. А потом еще на слете. Орден мне дали, вот этот, вто­рой. Я тогда слово давал – уничтожить еще с полсотни фашистов.

– Выполнили обещание?

– Как же, – вытянулся Номоконов. – Далеко с винтовкой про­шел, много фашистов кончал. Когда третий и четвертый ордена получал, опять давал слово. На бумагу все записали. А так – боль­ше. Один знаю, сколько. Под конец и командирам своим не сказы­вал. В общем – бил. Не из-за орденов, конечно, землю защищал.

Тепло посмотрел командующий фронтом на старшину, протя­нул ему руку:

– Правильно, товарищ старшина! Вы сражались за Родину, за мир, за счастье трудящихся. Желаю больших успехов в жизни! Уве­рен, что и на мирном фронте отличитесь. Счастливого вам пути!