Олег Михайлов - Генерал Ермолов

Из-за густого тумана трудно было угадать движение и численность французов. Только гремела с обеих сторон пушечная пальба. Принц Евгений держался с егерями часа два и начал отступать к Кульму, теснимый неприятелем.

В десятом часу туман постепенно стал рассеиваться, открывая синие колонны французов, спустившихся с гор. Они выбили слабый отряд Кнорринга из Кульма, открыли огонь из батарей и построились к атаке. Вслед за тем неприятельская бригада двинулась на левый фланг русских, чтобы оттеснить их от гор. Егеря встретили французов у деревни Страден, где загорелся отчаянный бой. Солдаты сражались на пересеченной ручьями и каменными заборами местности, стояли не цепью, а толпами ж дрались отчаянно против превосходных сил. Русские и французские стрелки, перескакивая через кучи камней и рвы, отделявшие сады и рощи, сшибались на полянах. Если какой-либо взвод подавался назад, офицеры бросались на врага, увлекая за собой солдат. Когда французы ворвались в Страден, генерал-майор Храповицкий с Измайловским полком опрокинул их штыками и был ранен во вражеских колоннах. Вандам снова овладел Страденом и атаковал свежими колоннами Пристен.

Бывшие там полки 2-го корпуса, расстреляв последние патроны, отступили. За пими продвинулся неприятель, учредил батареп и открыл огонь против гвардпи. Таким образом, ей одной пришлось продолжать сражение.

Отборное войско стояло неколебимо. Семеновцы пошли в штыковую атаку на Пристен. Два неприятельских батальона были окружены и почти совершенно истреблены. Но и Семеновский полк потерял до девятисот человек. Подпоручик Семеновского полка Матвей Муравьев-Апостол своим примером ободрял солдат: он вскочил на пень среди бушевавшего огня, надел коротенький плащ на конец шпаги и, махая ею, созывал своих солдат к новому приступу, но в этот миг пуля ужалила его. Па помощь семеновцам Ермолов послал два батальона Преображенского полка. Пристен переходил из рук в руки.

Ермолов находился возле Остермана, когда черепок чиненного ядра ударил в начальника отряда. Остерман не свалился с лошади, однако раненная выше локтя его рука болталась, едва держась в плечевом суставе. Александр Муравьев с другим адъютантом подхватили его. Остерман, без кровинки в лице, был отнесен в сторону и тотчас окружен врачами из разных полков. Поминутно теряя сознание, граф Александр Иванович остановил свой взор на молодом медике, недавно поступившем на военную службу, и твердым голосом произнес:

— Твое лицо мне нравится… Отрезай мне руку…

Перед операцией Остерман-Толстой попроспл:

— Соберите солдат. Пусть поют мне русскую песню…

Руководя с самого начала боем, Ермолов после ранения Остермана стал и формальным командующим. Положение отряда было отчаянное. В резерве оставалось только две роты Преображенского полка; все остальные подразделения уже побывали в огне и выбивались из последних сил. Напор неприятеля возрастал, вновь прибывавшие части корпуса Вандама увеличивали натиск.

Ермолов, разъезжая посреди огня, воодушевлял солдат, объяснял им важность удерживаемых позиций, обнадеживал скорым подкреплением. Несколько раз посылал он в Теплиц узнать, не идет ли на помощь корпус Раевского, но никто не показывался. Силы таяли, таяли и боеприпасы.

Вандам подвел к полю битвы все свои 35 тысяч солдат и 80 орудий. К счастью, местоположение не позволяло ему развернуть весь корпус в боевой порядок. Но количество войск вселяло несомненную уверенность в победе, если бы успех зависел только от числа солдат, а не от нравственного состояния войск. Сражение достигло высшей степени упорства и перешло в рукопашный бой.

Но вот позади, при выходе из ущелья, засветились медные каски русских кирасир, заиграли трубы, и вместе с этими звуками блеснула искра надежды в сердце каждого солдата. Из ущелья длинной колонной потянулись конные латники, приспевшие раньше прочих. Одна часть заняла равнину на правом фланге и начала перестрелку с неприятельскими уланами, другая выстроилась в резерве за полковыми колоннами.

Ермолов встретил командира кавалерийского корпуса князя Голицына, чтобы как старшему сдать ему команду, Но тот, выслушав доклад, сказал:

— Победа за вами, довершайте дело. Если вам нужна будет кавалерия, я немедленно вышлю ее по первому вашему требованию…

За кирасирами стали спускаться полки легкой гвардейской дивизии, расположившейся за правым крылом. Они стояли неподвижно под сильнейшим ружейным огнем, так что через несколько часов в каждом из них недоставало уже по два эскадрона. Местность мешала кавалерии вступить в бой.