Иван Фирсов - Федор Апраксин. С чистой совестью

Петр выбежал на палубу. Из-за поворота медленно выходил трехмачтовый парусник.

Не успел корабль бросить якорь у Соломбалы, на борт поднялся сияющий Петр: «Мой фрегат! Первый, построенный корабелами в Голландии». Он расцеловал растерявшегося капитана Яна Флама, на палубе выстроил экипаж, сорок матросов. На гафеле [24] Гафель — рангоутное дерево, висящее на мачте под углом. — российский флаг, бело-сине-красный. Прошли по артиллерийским декам — сорок четыре пушки, по двадцать две на каждый борт.

— Как зелье пушечное, капитан? — спросил Петр.

— Порох три тыщи пудов, ядра, ружья, пистолеты.

В кормовых каютах все сверкало. Кровати под шелковыми покрывалами, переборки блестели полированным орехом, подволоки расписаны картинками, на палубе ковры.

— Капитан! Произвести салют, пять выстрелов в честь прибытия!

Петр подозвал Апраксина:

— Федор, разузнай, какие запасы Бахусовы на фрегате. Безотлагательно пиршество почнем.

Петр скинул кафтан, распахнул кормовое оконце. С устья потянуло моряночкой — легким северным ветром.

— Федор, вели послать за английскими капитанами, с кем давече знакомились. Пускай на наш корабль полюбуются.

Англичане не заставили себя упрашивать, нашелся повод хорошо повеселиться.

Первый тост пили за государей, русского, голландского, английского. Когда сильно повыпили, Флам спорил с англичанами — кто у них сильней на море. Англичанин Джон Гримм примирил споривших:

— Нашим королям поровну нужно море. Без него нет жизни ни англичанам, ни голландцам.

— А чем Русь хуже? — Петр поднял бокал. — Мы також живот положим за море. Наш фрегат назвали мы «Святым пророчеством». Да будет сие пророчество добрым флоту нашему.

В это время прогремели корабельные пушки, Апраксин уловил жест царя, махнул шарфом.

После орудийных залпов раздались хлопки бутылочных пробок, вино полилось рекой, пили много и безудержно, пока не валились с ног. Захмелевший Петр здесь же, на борту корабля, отписал об этом Виниусу: «Пространее писать буду в настоящей почте, а ныне, обвеселяся, неудобно пространно писать, паче же и нельзя, понеже при таких случаях всегда Бахус почитается, который своими листьями заслоняет очи хотящим пространно писати. Schiper Fon santus profetities. От Города, июля в 21 день».

Утром сладко спавших сподвижников разыскивал по каютам Алексашка — Петр собирал военный совет доморощенных адмиралов.

Как-то получилось, что он не пожаловал морского звания из присутствующих одному Апраксину, но тот в обиде не был…

Петр выглядел бодрым, как будто и не было вчерашнего веселья. Начал без раскачки:

— Нынче почнем собираться в поход в окиян. — При слове «океан» дремота слетела с физиономий «флотоводцев». — Следовать будем караваном. Проводим в океан голландских и аглицких купцов.

Тучный Ромодановский заерзал, мол, для чего затея такая рискованная, чай, не в Плещеевом озере веселиться…

— Тебе бы только тешиться. — Петр укоризненно посмотрел на князя-кесаря. — Того для плывем, — продолжал Петр, — дабы купчины иноземные поведали в своих державах, что и на Руси завелся караван морской.

За столом притихли, хмель помалу выветривался.

Прежде, в Переславле, царь шутя раздавал морские звания, для потехи определял капитанов на суда, мало задумываясь о коварстве водной стихии. Да и сейчас, уже испытав на себе нрав моря по пути на Соловки, он легковесно вручал судьбу кораблей с экипажами несведущим людям.

— Караван наш таков будет. — Петр положил на стол четвертушку бумаги. — Первым пойдет «Святой Павел», стало быть, ты, Иван. — Петр ткнул в Бутурлина. — За тобой пойдут четыре голландских брига, в середке главный адмирал, ты, князь-кесарь Федор Юрьич, на «Святом пророчестве», следом четыре шхуны аглицких. Позади, в конце, — Петр кивнул на Гордона, — «Святой Петр». Ты, Федор, — повернулся к Апраксину, — со мной на «Пророчестве» останешься, учить станешь Франца, а я займусь князем-кесарем.

На минуту установилась тишина, ее прервал Гордон:

— Сие дело не шуточное, государь, надобно по-доброму подготовить все.

Петр слегка скривился:

— Верно, Гордон, сказываешь. Токмо не государь нынче я, а шхипер для вас. Запасы нынче же все пополнить: зелья пушечного, провизии, воевода, распорядись. Чай, мы на Соловки хаживали, обошлось. А то в море не одну неделю буря замотает, хлебнешь горя.

Пока Флам приводил корабль в порядок после изнурительного плавания, отряд кораблей снаряжался к предстоящему походу. Прибавилось забот у Апраксина. Кроме всех припасов надо было приискать матросов на фрегат и яхту. «Какие шхипера князь-кесарь, Бутурлин, да и тот же Гордон, — беспокоился он. — Ответ мне держать перед государем, а нынче поморы-то ушли в море рыбачить, бить тюленей и китов». Пришлось вылавливать по кабакам оставшихся рыбаков, уговаривать иноземных матросов. Те отнекивались, заламывая цену. Все же кое-как набрали команды. Не удалось застать лишь Прохора — ушел к Мудьюгу встречать купеческий караван.