Алла Панова - Миг власти московского князя

Повернувшись на бок, князь Михаил невидящим взглядом уставился на догоравшие угли. Они бросали слабые отблески на его красивое лицо, на котором за­стыло выражение брезгливости.

Весть о смерти отца, год назад отправившегося в Орду вместе с братьями и племянниками, быстро до­летела до стольного града. Гораздо быстрее, чем князь добирался до владений Батыя.

«Хотя о чем это я, — горько усмехнулся Михаил Ярославич про себя, — теперь почитай вся Русская земля — Батыевы владения. Князья едут в Орду на по­клон, испрашивают разрешения править в своих ис­конных землях. Унижение‑то какое! Какой позор при­нимают из‑за ханского ярлыка».

Князь попытался в который раз представить своего отца, гордого и заносчивого, просящего униженно ми­лостей у нехристя–победителя, и не смог. Конечно, отец за последние годы сильно изменился. Не то чтобы постарел или телом ослаб, но нравом стал мягче. Воз­вращаясь во Владимир, Ярослав Всеволодович не уст­раивал теперь шумных пиров с дружиной, лишь позво­лил себе отпраздновать победу над литовцами [5] …победу над литовцами. — В 1939 г. Ярослав Всеволо­дович ходил к Смоленску, захваченному Эрдивидом, пле­мянником литовского князя Миндовга. Великий князь одержал победу над литовцами и «князя их изыма». Он при­вел к власти в Смоленске князя Всеволода Мстиславича и «сам со множеством полона и с великою честью прииде в свояси». .

Михаил, оказавшийся рядом с ним в это тяжкое время и в какой‑то мере ставший отцу помощником, за­метил в нем эти изменения, но когда при встрече с бра­том Андреем [6] Андрей Ярославич (? —1264) — третий сын Ярослава Всеволодовича, князь суздальский, в 1250—1252 г. вели­кий князь владимирский. В 1252 г. после жалобы на него Александра, получившего ярлык на великое княжение от сына Батыя, Сартака, против Андрея выступили татарские полчища под начальством Неврюя. Как утверждают лето­писи, Андрей, узнав об этом, воскликнул: «Доколе нам между собой ссориться и наводить татар; лучше бежать в чу­жую землю, чем дружиться с татарами и служить им!» Его войско было разбито, а он сам бежал в Швецию, вернулся на родину в 1256 г. После смерти брата Андрей безрезультатно добивался великого княжения. в разговоре упомянул о своих наблюдени­ях, тот едва ли не на смех его поднял. Только мать, с ко­торой у князя Михаила до конца ее дней были теплые, доверительные отношения, поняла сына. Несмотря на то что теперь Феодосия [7] Феодосия–Ростислава Мстиславовна (? —1244) — ве­ликая княгиня, одна из четырех дочерей галицкого, новго­родского и торческого князя Мстислава Удатного. Около 1215 г. была выдана замуж за Ярослава Всеволодовича, в браке с которым родила восьмерых сыновей и двух дочерей. Русской православной церковью причислена к лику святых. не часто видела своего супруга, однако она успела заметить произошедшие в нем. пере­мены, любящим сердцем почувствовала их.

— Я все вижу, сынок, — тяжело вздохнув, сказала княгиня, когда Михаил поделился с ней своими мыс­лями, — сам знаешь, какой груз свалился на отцов­ские плечи. Не радостна власть сейчас. И прежде, если все делать по уму да с радением, не просто править бы­ло князьям, а теперь и вовсе гнетом великим власть над людьми оборачивается.

Этот разговор, состоявшийся за два года до смерти матери, Михаил помнил, не забыл и тот взгляд по­влажневших материнских глаз, который он увидел, обернувшись у дверей княгининой горницы. Подумал тогда, что стоящие в глазах матери слезы вызваны бо­лью за отца, и не догадывался молодой княжич, что сам невольно стал причиной их появления.

Как только за Михаилом закрылась дверь, великая княгиня, вытерев слезы кончиком шелкового убруса [8] Убрус — платок, сложенный в виде треугольника, его накидывали на голову и скалывали под подбородком. , сколотого под подбородком, оперлась на подлокотники кресла, встала тяжело, и направилась в маленькую божницу рядом с опочивальней. Там она, упав перед образами, долго и истово клала поклоны, молясь за здравие супруга и детей своих, вспомнила всех, в том числе и первенца, Федора, который отошел в мир иной безусым отроком. Однако на этот раз особо благодари­ла Бога за то, что не забрал у нее Михаила, который в младенчестве едва не умер, а потом часто и подолгу болел. Благодарила она, что за ее молитвы Господь дал сыну здоровье и душу добрую и чувствительную.

При воспоминании о матери по всему телу Михаила будто прошла теплая волна, он опустил веки, но нео­жиданно, почувствовав, как под ними собирается вла­га, быстро заморгал. Князь вздохнул тяжело, подумав о тех бедах, которые вынесла она за свою жизнь.