В. Каргалов - Полководцы X-XVI вв.

Но даже если Асыке удавалось собрать в Пелымском городке на совет всех «князцев», старейшин и богатырей, не ему принадлежало последнее слово. Над умами и душами людей властвовали шаманы, а главный шаман (слуга Нуми-Торума [26] [26] Нуми-Торум – медведь, верховное божество вогулов, по преданию спустился с неба и поселился в Уральских горах. - Хозяина Верхнего Мира) постоянно сидел рядом с «князем». Собрание начиналось с поклонения богам. «Князцы», старейшины и богатыри отправлялись к священной лиственнице, приносили жертвы. Потом неторопливо шествовали в Священный Городок, в кумирницу, где множество идолов тоже ждали жертвоприношений. Старейшины поодиночке расходились в малые кумирницы, к старым родовым божкам: у каждого юрта был свой священный предок – волк, олень, лисица, рыба или даже бабочка. Затем все шли в Черную юрту на берегу Пельмы за Священным Копьем, без которого вообще нельзя было начинать совета, а шаманы могли дать копье, а могли и не дать, препятствуя обсуждению дел. Но если даже обсуждение состоялось, только главный шаман мог окончательно решить, соответствует оно воле богов или нет, и порой бывало, что шаман не соглашался с «князем». Тогда приходилось посылать гонца на Конду-реку, в древнее святилище, куда не было доступа никому» кроме шаманов. Оракул святилища решал, кто прав. Правым почему-то всегда оказывался главный шаман, и «князь» Асыка предпочитал не спорить с ним.

Шаманы… «Князцы»… Старейшины юртов… Седобородые старцы… Богатыри-урты, каждый из которых имел свое хозяйство, промыслы, рабов и свободу в выборе предводителя… Как объединить их?

Известие о том, что русские воины на больших лодках перелезли через «Камень» и плывут по сибирским рекам Лозьве и Тавде, приближаясь к столице «князя» Асыки, обеспокоило «князцев» и старейшин. Тюменские татары давно нападали на вогульские земли, но они воевали окраины, а русские суда плыли к Пелымскому городку, который боги избрали для своего обитания. И дружины вогульских «князцев» начали собираться по зову «большого князя» Асыки. Здесь, при впадении Пелыма в реку Тавду, «большой князь» Асыка решил дать бой пришельцам.

Крытые берестой большие лодки-обласы и быстрые юркие челноки-берестянки подплывали к устью реки Пелым, где расположился Пелымский городок, обнесенный земляным валом и деревянными стенами. Внутри городка стояли избы из бревен с пологими двускатными крышами, покрытыми полосами сшитой бересты, с небольшими, высоко прорубленными дверями и окнами, затянутыми рыбьими пузырями; амбары на столбах, куда поднимались по бревнам с зарубками; просторное помещение для «собрания воинов». В таком укрепленном городке вполне можно было отсидеться, но Асыка не желал прятаться от русских воевод, надеясь на многочисленность и храбрость своих воинов.

…«Князцы» и старейшины в окружении уртов и старших слуг важно шествовали к белой юрте Асыки. Караульный сотник громко называл имя прибывшего. Тот кланялся «князю», отстегивал саблю, скидывал отороченный мехом халат и в одной долгополой рубахе усаживался на циновку. Рабы проворно подносили деревянное блюдо с крошевом из сырых почек, сердца, костного мозга, оленьих языков и губ – «богатырскую пищу», от которой воин становился сильнее и отважнее. Рядом с блюдом лежали круглые лепешки, замешенные на рыбьем жире и крови, куски вареного и вяленого мяса. Нож был у каждого – в деревянных ножнах, привязанных к ноге, чтобы его можно было легко и быстро вытащить. Еду запивали медовым напитком из берестяных ковшичков. Пир продолжался целый день. Сомлевшие «князцы» засыпали тут же, в шатре, а проснувшись, снова принимались за еду.

Возле шатра пировали урты. В больших железных котлах варилась болтушка из сушеной рыбы, приправленная мукой, диким чесноком и кореньями. Над кострами жарились туши кабанов. Рабы мелко рубили в деревянных корытцах свежую нельму. Асыка не жалел припасов. Известно ведь, что сытый воин – сильный воин.

Простые воины, охотники и рыболовы ставили шалаши поодаль, тихо сидели вокруг маленьких костерков, о чем-то шептались. Многоопытному Асыке это не нравилось. Урты бодры и веселы, они готовы сражаться с кем угодно и где угодно, в этом их жизнь, их предназначенье. Но почему молчаливы и пасмурны воины из паулов? Почему их так мало? Не пришли воины с Лозьвы, Конды… Да и «князцы» явились не все…

А «судовая рать» Федора Курбского Черного и Ивана Салтыка-Травина уже плыла по реке Тавде к городку. Шумели по обе стороны дремучие леса, селенья на редких полянах были покинуты жителями. Наконец, на низком левом берегу Тавды, там, где в нее вливается речка Пелым, за широкой пойменной луговиной показался городок «князя» Асыки: бревенчатые стены с башенками, желтые откосы вала, высокая крыша дома «собрания воинов», А между городком и рекой, на лугу, белая большая юрта, множество шалашей из бересты, чадящие костры, людская сутолока.