Виктор Ротов - Заговор в золотой преисподней, или руководство к Действию (Историко-аналитический роман-документ)

«При любовных похождениях Распутина бросалось в глаза, что он терпеть не мог навязчивых особ. Но с другой стороны, он надоедливо преследовал не поддававшихся его вожделениям дам. В этом отношении он становился даже вымогателем и отказывал во всякой помощи в делах таких лиц. Бывали также случаи, что приходившие к нему с просьбами дамы прямо сами себя предлагали, считая это необходимой предпосылкой для исполнения их просьбы. В таких случаях Распутин играл роль возмущенного и читал просительнице самое строгое нравоучение. Их просьбы все же выполнял».

«Когда Распутина укоряли его слабостью к женскому полу, он обычно отвечал, что его вина уж не так велика, так как очень многие высокопоставленные лица прямо вешают ему на шею своих любовниц или даже жен, чтобы таким путем добиться от него каких‑нибудь выгод для себя. И большинство этих женщин вступали в интимную связь с ним с согласия своих мужей или близких. Были у Распутина почитательницы, которые навещали его по праздникам, чтобы поздравить, и при этом обнимали его пропитанные дегтем сапоги.

Баснословный успех при дворе сделал его каким‑то божеством. Все петербургское чиновничество пришло в волнение. Одного слова Распутина было достаточно, чтобы чиновники получали высокие ордена или другие отличия. Поэтому все искали его поддержки. Распутин имел больше власти, чем любой высший сановник.

Не нужно было особых знаний или талантов, чтобы при его помощи сделать самую блестящую карьеру. Для этого было достаточно прихоти Распутина».

Назначения, для которых была необходима долголетняя служба, Распутиным проводились в несколько часов. Именно это, наверно, обстоятельство и породило домыслы, что у Николая II было не все в порядке с головой. В свое время Урицкий на допросе В. Коковцева задаст ему вопрос: «А вы не думаете, что бывший император был просто умалишенный?»

Он доставлял людям должности, о которых они раньше и «мечтать не смели».

Впрочем, во взбаламученной России и не такое возможно.

Разве мог сын сапожника Иосиф Джугашвили мечтать о том, чтобы стать диктатором великой державы, вождем и учителем всех времен и народов? Так что уместно было бы задать вопрос Урицкому: «А не думаете ли вы, что ваш брат, замутивший Россию и пришедший к власти, не есть умалишенные люди?»

«Распутин был всемогущий чудотворец, но при этом доступнее и надежнее, чем какая‑нибудь высокопоставленная особа или генерал».

К слову:

Это весьма примечательный вывод Симановича. Дающий, может быть, ключ к пониманию феноменального успеха Распутина.

Канцелярско — бюрократическая система управления обществом приводит ее, эту систему, к самоубийству. Она жалит самое себя, пока не скончается в корчах и муках под свой собственный хохот удовлетворения. Мы в этом убедились еще раз, когда рухнула громада СССР. Причина та же — самоедство канцелярско — бюрократического аппарата. Затхлость атмосферы, порожденной системой. Чем ловко воспользовались прохиндеи от революции. Но и этот горький урок не пошел России впрок — мы снова начинаем громоздить абсурдную машину управления, теперь уже под флагом строительства демократии. А у ветрил этого нового безумия те же прохиндеи. Вернее, их сыновья и внуки. Как оно, это «строительство», идет, ярко продемонстрировал в своем выступлении один из ораторов на известном Собрании граждан России, сгорбузованном демократами перед VI Съездом народных депутатов СССР. Ничтоже сумняшеся, он рассказал, как уже несколько лет тыкается по инстанциям, выбивая клочок земли, чтобы заняться производством сельхозпродукции. Желает стать фермером. Тщетно: Иван кивает на Петра, Петр кивает на Ивана. Да оно и понятно было с самого начала — сыны и внуки революционных прохиндеев и не думают что‑либо создавать, они пришли разрушать. Идея фермерства — это таран, при помощи которого они вознамерились разрушить колхозы, которые худо — бедно, но кормят нас пока хлебом. А им надо, чтоб был голод. Этот оратор в качестве положительного примера рассказал, как в его родном селе, оккупированном немцами, внедряли фермерство: приехал немец на мотоцикле с переводчиком в коляске и говорит через переводчика: «Землю разделите поровну. Скот и лошадей — тоже. И чтоб был порядок». Сел и уехал. Вот и вся перестройка. Четко и ясно.

«По праздникам в прихожей Распутина толпился на, — род: крестьяне, нищие, люд из разночинцев; здесь было немало и высокопоставленных особ. Всем хотелось поздравить всемогущего старца.