Феликс Дан - Борьба за Рим

Теперь Тейя вошел в эту башню с несколькими готами, успевшими спастись во время последнего избиения их в Риме. По его повелению, готы рассказали заложникам, как римляне, возбужденные подосланными Нарзесом людьми, в одну ночь умертвили всех готов в городе, даже женщин и детей. Так ужасен был взгляд Тейи во время этого рассказа, что заложники поняли, что участь их решена. И действительно, через час головы их были выставлены на стенах города.

— Но не только за этим торопился я сюда, — сказал Тейя Адальготу. — Есть еще один священный долг, который мы должны исполнить здесь.

И он пригласил всех вождей к себе на ужин. Когда печальное торжество было окончено, он сделал знак Гильдебранду. Тот тотчас встал и взял горящий факел.

— Идите за мною, товарищи, — сказал он. — Возьмите с собою свои щиты.

Был третий час ночи. Молча вышли из залы, следуя за королем и седым Гильдебрандом, Гунтарис, Адалмот, Алигерн, Гриппа, Рагнарис и Визанд. Позади всех шел, с факелом Вахис, который со смерти Витихиса служил оруженосцем при Тейе.

Прямо против дворца, в саду возвышалась громадная круглая башня, «башня Теодориха», как ее называли. К ней направился старый Гильдебранд, освещая дорогу. Войдя в комнату первого этажа, он не стал подниматься по ступеням вверх, а тщательно размерил пол, нашел едва заметную для глаза скважину между двумя каменными плитами, которыми был выстлан пол, и, просунув в эту скважину кончик топора, приподнял камень. Открылся вход в глубокое подземелье, Гильдебранд первый стал спускаться туда по крутым каменным ступеням. За ним молча один за другим спустились все остальные по узкой, высеченной в скале лестнице в двести ступеней, которая привела их в обширную пещеру, разделенную стеною на две половины. Часть, в которую они вошли, была пустая. Тогда Тейя, отсчитав десять шагов, надавил камень, и в стене открылась маленькая дверь. Гильдебранд и Тейя вошли в нее, осветили своими факелами открывшуюся часть пещеры, и перед глазами их удивленных друзей засверкали целые кучи всевозможных сокровищ: слитки золота, серебра, кучи драгоценных камней, жемчуг, бесчисленное множество драгоценных ваз, кубков и чаш всевозможной величины и формы, дорогие меха, пурпур, шелка и особенно несметное количество оружия всех времен и народов, от самых простых, грубых деревянных до самых изящных, усыпанных драгоценными камнями.

— Эта тайная пещера, — сказал Тейя, — известна только Гильдебранду и мне. Она вырублена в скале сорок лет назад, по распоряжению самого Гильдебранда, когда он был графом Кумы, и сюда снесены все эти сокровища, которые в течение столетий накопили Амалунги, — частью как военную добычу, частью как мирные подарки соседей. Вот почему византийцы нашли так мало сокровищ в Равенне. Целые месяцы враги всюду шарили, отыскивая знаменитые сокровища Амалунгов, — напрасно: глубокая пропасть не выдала своей тайны. Но теперь настало время вынести их отсюда: заберем все это на свои широкие щиты и понесем с собою в последнюю битву, которая предстоит еще остготскому народу. Ты, Адальгот, не бойся: если даже я погибну, и все будет потеряно, — эти священные сокровища не должны попасть в руки византийцев. Ты увидишь, какое чудное место выбрал я для этой последней битвы готов, — оно поглотит и скроет навсегда и последних готов, и их сокровища, и их славу.

— Да, — подтвердил Гильдебранд, — не только их золото и драгоценные камни, но и их высочайшее сокровище и славу. Вот, смотрите, мои готы!

И он отдернул занавес в глубине пещеры. Все присутствующие почтительно опустились на колени, потому что все сразу узнали великого покойника, который явился пред ними, сидя на высоком золотом троне, с мечом в правой руке, покрытый пурпуровой мантией. Это был король Теодорих. Римляне научились от египтян бальзамировать трупы, и благодаря этому искусству труп великого человека сохранился замечательно хорошо.

В глубоком волнении все молча смотрели на своего великого короля. Наконец Гильдебранд заговорил:

— Давно уже мы с Тейей потеряли веру в звезду готов. Вы знаете, что Амаласвинта велела положить тело своего великого отца в круглой мраморной башне во дворце Равенны. Перед началом войны мне была поручена почетная стража перед этим зданием. Но мне не нравилось оно: я не считал его достаточно надежным убежищем для величайшего сокровища готов. И еще больше не нравилось мне плаксивое пение священников, которые слишком уж часто являлись молиться за великую душу героя. И я подумал: когда готы будут изгнаны из этой южной страны, то ни вельхи, ни греки не должны осквернять останков великого короля. Нет, прах дорогого героя должен быть скрыт так, чтобы никто не мог найти его. И вот в темную ночь, при помощи Тейи, я вынес благородный труп из круглой башни Равенны и, как величайшее сокровище, скрыл его здесь, где он спрятан надежно. А если бы через много веков случайно и нашли его, то кто догадался бы, что это король с орлиным взглядом? Мраморный саркофаг в Равенне теперь пуст, и монахи напрасно стерегут его. Здесь, окруженный своими сокровищами, сидя на своем троне, должен покоиться великий король. Душа его, которая смотрит сюда из Валгаллы, это приятнее, чем видеть себя распростертым под тяжелым камнем.