Дмитрий Дмитриев - Два императора

— А лекарства, господин доктор, вы не пришлёте? — спросила Анна.

— Зачем? Больному теперь нужен безусловный покой и хорошая пища, выздоровление пойдёт своим чередом. Впрочем, завтра я у вас ещё побываю, поговорю с больным, и на этот раз уже о вас, Анна.

— Нет, нет! Ради Бога, обо мне ни слова!

— Как хотите.

— Вы даёте, доктор, слово, что не будете говорить с князем обо мне?

— Анна, вы редкая, святая девушка! — Доктор крепко пожал её руку и вышел.

Анна вышла проводить его.

Между тем Гарин не спал и слышал весь разговор, происходивший между доктором и Анной. Заинтересованный разговором, он притворился спящим и не проронил ни одного слова.

«О, милая, добрая! Да, да, ты — моя невеста! Напрасно ты разуверила, в этом доктора. С первого взгляда на тебя сердце подсказало мне, что ты будешь моей женой. Доктор прав: твоя услуга не имеет цены! Я увезу тебя далеко отсюда, и мы никогда не расстанемся…»

Князь Сергей предавался своим первым сладким мечтам.

— Вы уже проснулись, князь? — входя, спросила Анна.

— Я не спал, Анна, — с какою-то особой торжественностью ответил Сергей. — Я слышал всё, моя милая, дорогая невеста.

Анна была в сильном замешательстве. Обрадовалась и… испугалась.

— Нет, князь! — сказала она. — Вы шутите. Какая же я вам невеста?! Мы слишком далеки друг от друга. У вас есть всё — у меня ничего. Да и ваши родители никогда не согласятся на этот брак.

— Об этом не беспокойся, Анна! Отец и мать меня любят и согласятся на мой выбор. Как только я поправлюсь, мы уедем отсюда в Петербург, а оттуда в Каменки — в нашу усадьбу. Там и повенчаемся.

— Я сильно боюсь, что этот прекрасный план расстроится, — вздохнула Анна.

Вошёл старик Гофман.

— Господин Гофман, отдайте мне свою дочь, — встретил старика Гарин.

— Я вас не понимаю, князь! — удивился Гофман.

— Я хочу жениться на вашей дочери.

— Вы не шутите? — с волнением спросил старик.

— Этими вещами не шутят.

— Господь да благословит и утвердит ваш союз! — с чувством проговорил Гофман, обнимая князя и дочь.

В этот день в одиноком домике старика Гофмана царила большая радость.

Князь Гарин скоро поправился настолько, что мог ходить по комнате, и стал готовиться в дорогу. Гофман с дочерью должны были ему сопутствовать. Нелегко было старику расставаться с фермою — он так привык к своему углу. Зато Анна счастливой и весёлой ехала в Россию, где ожидал её брачный союз с милым, ненаглядным женихом.

У Гофмана была тройка сытых лошадей. Он приказал работнику Иоганну запрячь их в крытые сани; сюда они положили всё необходимое в дороге и втроём — Гофман с дочерью и князем — тронулись в путь. Своё хозяйство старик сдал в аренду одному из своих соседей-фермеров.

Без особых приключений наши спутники доехали до Петербурга. Князь нанял для Гофмана и Анны на время небольшую квартирку, а сам поселился на своей старой. Первым делом его было явиться к своему полковому командиру. Старый боевой генерал принял князя очень ласково.

— А мы, князь, отчаялись видеть вас в живых и думали, что вы или убиты, или утонули. Главнокомандующий наводил о вас справки; от вашего батюшки, князя Владимира Ивановича, я получил письмо, в котором он просит меня сообщить о вас, но, к сожалению, я и сам ничего не знал до настоящего времени, — сказал генерал, крепко пожимая руку Гарина.

Генерал попросил князя рассказать о том, где он находился в последнее время. Гарин удовлетворил его любопытство, умолчав только о своей любви к Анне.

— Вы, князь, геройски сражались и состоите в списке георгиевских кавалеров, с чем вас от души и поздравляю, — сообщил ему полковой командир, когда Гарин окончил свой рассказ.

Князь поблагодарил генерала и отправился к своему приятелю, ротмистру Зарницкому, которого и застал лежавшим на диване, с длинною трубкою в зубах.

— Ба, ба, приятель! Да ты откуда? С того света, что ли?

Пётр Петрович быстро встал с дивана, бросил в угол трубку и заключил в могучие объятия своего закадычного друга и сослуживца.

— Не ждал, не гадал тебя видеть, ей-богу! Уже хотел панихиду по тебе отслужить. Ну, садись, рассказывай.

— Сейчас, дай отдохнуть.

— Отдохни, голубчик! Да как ты, брат, переменился, похудел — тебя не узнаешь.

— Долго болен был, — ответил князь.

— Не томи, рассказывай. Впрочем, погоди, за завтраком расскажешь. Эй, Щетина, завтрак, живо!

— Зараз, ваше благородие, зараз! — просовывая голову в дверь, ответил старый денщик.