Дмитрий Дмитриев - Два императора

Граф Платов с Сеславиным [91] Сеславин Александр Никитич (1780–1858) — генерал-лейтенант. В 1812 г. капитан гвардейской артиллерии, партизан, за победу под Ляховом в октябре того же года произведён в полковники. заняли город Борисов; адмирал Чичагов с той стороны приказал навести понтонный моет и поспешил соединиться с Витгенштейном, они условились на следующий день сделать нападение на французскую армию.

Ранним утром шестнадцатого ноября, едва показался рассвет, с обеих сторон началось жестокое сражение. На правом берегу реки отряды Платова и Ермолова открыли жестокий огонь против маркиза Нея, который защищал береговой путь, генерал Витгенштейн напал на корпус Виктора и теснил его к самому мосту; страшная канонада не умолкала ни на минуту. Наполеон лично сам наводил орудия против храбрых наших солдат. Сражение окончилось только ночью. Переправа неприятеля через Березину была ужасна: французские отряды, гонимые Витгенштейном, спешили переправляться по мосту; они бежали в невозможном замешательстве, смертоносные ядра, пускаемые с русских батарей, валили французов целыми сотнями, — смешанное, поражённое французское войско в это время не признавало никакой дисциплины: «сильные, не разбирая чинов, переступали через груды тел, пробивались сквозь слабых; иные прочищали себе путь штыками, многие были столкнуты в воду. Генералы Витгенштейн и Чичагов теснили французскую армию с боков, а с тылу пиками и штыками угощал их граф Платов. Ужасна была картина переправы французов через Березину: преследуемые со всех сторон русскими войсками, неприятельская артиллерия, обозы, конница и пехота смешались около моста и на самом мосту, иные в толкотне попадали под копыта лошадей или под колёса пушек и были раздавлены ими; иные бросались вплавь чрез реку; иные силились перебраться чрез нёсшиеся по ней льдины и, сжатые ими, тонули… Наконец бой закипел на обоих берегах, на мост посыпались ядра и свистящие пули, загрохотал адский гром пушек; громко и раскатисто раздался он и в прибрежном лесу, наполненном неприятелями; высокие сосны, раздробленные ядрами, падали с треском и обломками своими убивали многих. С самого утра второго дня переправы поднялась метель с гудящим северным ветром, сильная вьюга залепляла сражавшимся глаза инеем и снегом, сделалось сумрачно, только блеск выстрелов освещал окрестность, каждое ядро поражало людей, лошадей или опрокидывало повозку. К довершению ужаса и безвыходного положения неприятелей вдруг один мост, раздробленный ядрами и отягощаемый войсками и артиллерией, обрушился с шумом. В одно мгновение всё, что на нём двигалось и толпилось, было поглощено волнами сердито ропщущей реки. Все оставшиеся на левом берегу спешно, сплошной толпой, бросились на другой мост, но и там уже зарядные ящики, взорванные гранатами, с треском летели по воздуху; артиллерийские лошади с опрокинутыми передками и вьючные, вырвавшиеся из рук вожатых своих, пронзительно ржали, бегая по мосту взад и вперёд. Уцелевшие из отряда Виктора, делая ряд траншей из мёртвых тел, грудами наваленных на мосту, только к утру перешли на другой берег. Французские военачальники, надрывая грудь, осиплым голосом кричали, понуждали своих солдат скорее перебраться чрез мост, но изнурение и ужас неприятелей были так велики, что они насилу могли двигаться.

Перед другим мостом, по эту сторону реки, после несчастной переправы чрез неё французской армии, осталось ещё множество усталых, безоружных, раненых и нестроевых неприятелей. Одному французскому офицеру приказано было, пропустив через мост беглецов, тотчас зажечь его, чтоб остановить преследование русских; но он не спешил исполнить этого поручения, давая возможность перебежать чрез него отсталым; когда же вслед за неприятельскою армией показалась наша мчащаяся кавалерия и на возвышенном берегу блеснули русские штыки, тогда офицер должен был скорее исполнить приказание своего начальства — и вот явилась новая, потрясающая картина: мост запылал, на нём загорелись повозки, люди и лошади, раздался вопль отчаянных голосов… Многие с пронзительными криками, объятые смертельным ужасом, как и с первого моста, стали бросаться в реку — и скоро Березина запрудилась трупами; из воды торчали морды утонувших лошадей, ноги и головы людей с обмёрзлыми волосами; это было ледяное кладбище… Долго после того запрещено было брать и пить воду из этой реки». [92] Любецкий С. М. Рассказы из отечественной войны 1812 г. М., А. Л. Васильев, 1880.