Дмитрий Дмитриев - Два императора

Тяжкий мир для Пруссии, однако, сохранил её существование, дарованное ей Наполеоном только по настоянию императора Александра.

В четвёртой статье Тильзитского договора по этому поводу сказано следующее:

«Император Наполеон из уважения к императору Всероссийскому и во изъявление искреннего своего желания соединить обе нации узами доверенности и непоколебимой дружбой соглашается возвратить королю прусскому, союзнику его величества императора Всероссийского, все те завоёванные страны, города и земли, кои ниже сего означены».

Итак, Пруссия спасена только благодаря Александру Благословенному, который «не допустил в Тильзите уничтожения Пруссии». [75] Михайловский-Данилевский А. И. Описание похода во Францию в 1814 году. СПб., 1836.

Что бы было в то время с несчастной Пруссией, если бы за неё не вступился император Александр?

Исключительно ему одному обязана Пруссия своею независимостью, хоть условия мира и тяжелы были; но всё-таки прусское королевство оставлено, Наполеону не пришлось окончательно его уничтожить.

Мир объявлен, и наше войско стало быстро готовиться к выступлению на родину.

Пётр Петрович, произведённый в полковники, тоже готовился ехать в Петербург. За несколько дней до выступления он был чем-то взволнован. Быстрыми шагами расхаживал он по своей комнате, останавливался, поправлял мундир и опять принимался маршировать.

— Эй, Щетина! — громко крикнул Пётр Петрович.

— Тут, ваше высокородие! — откликнулся денщик, входя в комнату.

Но Зарницкий забыл, зачем звал денщика, и не обратил на него внимания.

— Ты что здесь торчишь? — крикнул он на Щетину.

— Вы звали, ваше высокородие!

— Врёшь, старый чурбан!

— Звать изволили, ваше высокородие!

— Врёшь, говорят тебе! Зачем ты мне? Зачем? — наступал на денщика Пётр Петрович.

— Не могу знать, ваше высокородие! — тараща глаза на полковника, робко ответил Щетина.

— Ну, вон пошёл!

— Слушаю, ваше высокородие!

«Надо объясниться, думать нечего! Была не была, объяснюсь… Ведь какой характер: смерти не боюсь — на носу висла — и не боялся; а с женщиной объясниться робею. Фу, глупо! Жаль, Гарина нет; с ним бы посоветовался!..»

Едва мир был объявлен, как князь Сергий Владимирович Гарин поспешил взять продолжительный отпуск и поехал в Австрию на ферму Карла Гофмана.

— Ваше высокородие! Их благородие пришли, — поспешно доложить полковнику денщик.

— Надежда Андреевна? — обрадовался тот.

— Она самая, дожидается.

— Проси, скорей проси! — засуетился Пётр Петрович.

— Слушаю!

— Можно войти, господин полковник? — проговорила Дурова, останавливаясь в дверях.

— Что это за официальный тон? Входите, рад, душевно рад.

— Я пришла с вами проститься, Пётр Петрович: я завтра еду.

— Слышал-с… Едете? Куда?

— Поеду к отцу погостить, а потом в Мариупольский полк.

— Вы окончательно решили ехать?

— Еду. Как же иначе, Пётр Петрович? По воле государя я получила назначение в другой полк.

— Знаю-с.

— Я упросила главнокомандующего дать мне разрешение остаться в вашем полку, Пётр Петрович, до окончания войны. Война окончена, и я принуждена ехать.

— Положим, вы… вы можете остаться…

— Как это? — с удивлением спросила Дурова.

— Остаться вы можете…

— Не могу, Пётр Петрович!

— А я говорю, можете. Не спорьте!

— Не понимаю.

— Скажу — поймёте.

— Сделайте одолжение!

— Извольте-с… Выходите за меня замуж, — как-то вдруг проговорил Пётр Петрович, красный как рак; он сам испугался своих слов и быстро отошёл в сторону от Дуровой.

Надежду Андреевну эти слова поразили. Она никак не ожидала их и первое время сама так растерялась, что не знала, что отвечать.

— Вы молчите-с? Не отвечаете? — искоса посматривая на Дурову, тихо сказал полковник.

— Позвольте, дайте оправиться, я так удивлена!

— Удивлены-с?

— Не только удивлена, поражена…

— Стало быть, я вам не пара, стар…

— Не то, совсем не то! Вы забыли, мой дорогой, у меня есть муж.

— Ах, чёрт возьми, про это я и забыл!

— Положим, с мужем я не живу и жить с ним никогда не буду!.. По приезде домой я стану хлопотать о разводе.

— Ну, вот и отлично-с! — обрадовался полковник.

— Но я должна вам откровенно сказать, замуж я ни за кого не пойду… Вы знаете, дорогой мой, как я вас глубоко и искренно уважаю. Быть вашей женой составит большое счастие всякой. Вы честный, благородный. Вы герой! Вам преданным вечным другом я с радостью буду, но не женой! — проговорила девица-кавалерист, крепко пожимая руку Петра Петровича.