Лью Уоллес - Бен-Гур

Египтянин отпил воды из меха и продолжал:

— Я родился в Александрии, князем и жрецом, и получил образование, обычное для моего класса. Но очень рано зародилось во мне недовольство. Частью моей веры было то, что после смерти и разрушения моего тела душа снова начнет развитие от низших форм до человека — высшей и последней формы своего существования, и смертная жизнь не оказывает никакого влияния на этот путь. Когда я услышал о персидском Царстве Света — рае за мостом Чиневат, по коему могут пройти только праведные, — эта мысль стала преследовать меня так, что днем и ночью я трудился, сравнивая идеи Вечного Переселения Душ и Вечной Жизни на Небе. Если, как учили меня, Бог справедлив, то почему нет различия между дурным и праведным? Наконец, мне стал ясен естественный вывод из закона, к которому я свел чистую религию: смерть — только точка разделения, в которой порочные оставляются, а благочестивые возвышаются до верховной жизни. Не нирвана Будды или негативный покой Брахмы, о Мельхиор; не лучшие условия ада, что только и позволяет олимпийская вера, о Гаспар; но жизнь — жизнь активная, радостная, бесконечная — ЖИЗНЬ С БОГОМ! Открытие повлекло за собой новые вопросы. Почему Истина должна храниться в тайне от всех, кроме жрецов? Причины для этого исчезли. Философия наконец принесла нам терпимость. В Египте царствует не Рамзее, а Рим. Однажды я вышел в лучший и многолюднейший квартал Александрии и начал проповедовать. Меня слушали люди Запада и Востока. Ученые, направлявшиеся в библиотеку, жрецы из Серапеума, досужие посетители Музея, завсегдатаи скачек, жители загородного Ракотиса — множество народа останавливалось послушать меня. Я проповедовал о Боге, Душе, Добре и Зле, о Небе как награде за праведную жизнь. Тебя, о Мельхиор, побили камнями, мои же слушатели сначала заинтересовались, потом начали смеяться. Я попытался снова — они высмеивали меня в эпиграммах, поднимали на смех Бога и омрачали мое Небо своими издевательствами. Не вдаваясь в подробности, скажу, что моя попытка провалилась.

Индус глубоко вздохнул и сказал:

— Враг человека — человек, брат мой.

Балтазар погрузился в молчание.

— Много раздумий посвятил я причинам своей неудачи и наконец понял, — сказал он. — Вверх по реке, в дне пути от города, расположена деревня пастухов и садовников. Я взял лодку и отправился туда. Вечером я созвал людей, мужчин и женщин, беднейших из бедных. Я проповедовал им точно так же, как проповедовал в Александрии. Они не смеялись. На следующий вечер я говорил снова, они поверили и возрадовались, и понесли весть о новом учении. На третий вечер была образована община для молитв. Тогда я вернулся в город.

Плывя по реке под звездами, которые никогда не казались такими яркими и близкими, я сделал вывод из первого урока: чтобы изменить жизнь, иди не к великимим и богатым, а к тем, чья чаша счастья пуста, — к бедным и смиренным. И тогда был составлен план, которому я решил посвятить свою жизнь. Прежде всего я поместил свою огромную собственность таким образом, чтобы она приносила надежный доход, который всегда можно будет использовать для облегчения страданий. С этого дня, братья, я путешествовал вверх и вниз по Нилу, по деревням и племенам, проповедуя Единого Бога, праведную жизнь и награду на Небесах. Я делал добро, и не мне судить, много ли сделал. Знаю также, что сейчас мы идем искать часть мира, готовую для принятия Его.

Худые щеки говорящего окрасились румянцем, но он справился с чувствами и продолжал:

— Так прошли годы, братья, и их омрачала только одна мысль: когда я уйду, что будет с начатым делом? Неужели оно закончится вместе со мной? Много раз я мечтал об организации, создание которой достойно увенчало бы мои труды. Не буду скрывать от вас, что пытался создать ее и потерпел неудачу. Братья, мир находится сейчас в таком состоянии, что для восстановления древней Мизраимовой веры реформатор должен иметь более, чем человеческое произволение, он должен не просто прийти с именем Господним — он должен быть способен доказать слова Его, он должен явить все говоримое, даже Бога. Рассудок человеческий столь отягощен мифами и системами, столько ложных божеств толпится повсюду: на земле, в воздухе, в небе; настолько пронизали они все вокруг, что возвращение к первой религии может быть достигнуто только кровавыми тропами, через поля мучений. Говоря другими словами, новообращенные должны быть готовы не только воспеть, но и умереть за свою веру. А кто в наше время может воздвигнуть веру людей на такую высоту, если не Сам Бог? Чтобы спасти расу — я не хочу сказать: уничтожить ее — чтобы спасти расу, Он должен еще раз провозгласить Себя: ОН ДОЛЖЕН ПРИЙТИ НА ЗЕМЛЮ.