Генрих Шумахер - Любовь и жизнь леди Гамильтон

Сэр Уильям дал мне специально для меня оборудованный английский экипаж и кучера и лакея в особых ливреях, так как если бы я выезжала в его экипаже, могли бы сказать, что я — его жена или его метресса. А я никогда не буду ни той, ни другой!..

Жилье мое очаровательно — четыре комнаты с замечательным видом на море. Сегодня мы первый раз ходили на парусах, через два-три дня начнем купаться. Несколько дней мы проведем в Казарте. В Позилитто я уже была. Ах как там прекрасно!..

Сэр Уильям очень любит меня. Он сказал мне, что составил завещание, где оставляет тебе все свое состояние. Я порадовалась за тебя…

Нужны тебе деньги? Напиши мне сразу же. Я очень боюсь, что ты слишком много израсходовал на меня. Я просила сэра Уильяма немножко помочь тебе сейчас и выслать тебе деньги на приезд сюда. Он обнял меня, из глаз его хлынули слезы. А потом он сказал, что мне стоит только приказать. Он нас обоих очень, очень любит!..

…Предыдущее я написала два дня назад, но не отослала письма, так как хотела дождаться курьера из Лондона. Вдруг он мне привезет что-нибудь от тебя. Ты и в самом деле написал. Сэру Уильяму. А мне — ни слова.

Не знаю, что и думать. Меня одолевают страшные мысли… Гревилл! Помни о своем обещании! Сэр Уильям говорит, что ты не написал ему ничего о приезде сюда. Знаешь, что будет, если ты за мной не приедешь? Тогда я приеду в Англию!

Сегодня утром я имела разговор с сэром Уильямом. Мне кажется, я сойду с ума! Он говорит…

Этого я не могу написать. И не знаю, как отнестись к этому. Гревилл! Милый, милый Гревилл! Хоть несколько строк, которые бы успокоили меня! Я тебя умоляю!

Подумай о том, что нет человека, который будет любить тебя так, как я.

Твоя Эмма

Неаполь, 22 июля 1786 г.

Милый Гревилл!

Я пишу только для того, чтобы просить тебя подать хотя бы знак, что ты жив! Напиши хоть одно слово! Я это заслужила. С тех пор, как я рассталась с тобой, я написала тебе четырнадцать писем, а ты мне — только одно… Во имя любви, которую мы когда-то чувствовал ко мне — одно-единственное, ничтожное слово! Как только я узнаю о твоих намерениях, я приму решение. Если ты нарушишь свое слово и не приедешь, я не позднее Рождества буду в Англии. Мне нужно увидеть тебя, даже если это будет в последний раз. Без тебя жизнь мне невыносима. Я в таком отчаянии, что не могу даже прийти ни к одной ясной мысли…

Здесь у меня учителя языков, пения, музыки. Если бы тебе был приятен мой труд, я была бы счастлива. Но к чему теперь все то? Я бедна, беспомощна, покинута. Я прожила с тобой пять лет. Потом ты послал меня на чужбину. У меня была единственная надежда — на твой приезд. А теперь мне говорят, что я должна жить с сэром Уильямом.

Жить с сэром Уильямом! Знаешь ли ты, что это означает?

Нет, тысячу раз нет! Я уважаю его; но никогда не будет он жить со мной, как я жила с Гревиллом. Позови меня в Англию! Позови меня! Позови!

Ах, что будет со мной? Что мне делать? Давай мне только одну гинею в неделю, но разреши мне быть с тобой!

Я наминаю во всем сомневаться. Я никогда уже не смогу верить в провидение…

Если у меня хватит смелости, я расскажу тебе кое-какие подробности нашей жизни. Чтобы то письмо имело хоть какой-то смысл.

Сэр Уильям хочет иметь для своего кабинета мой портрет, такой же величины, как «Вакханка». Он хотел бы портрет, оставшийся у Ромни, на котором я изображена в черном платье. Я договорилась с сэром Уильямом, что картина будет твоей, а он уплатит тебе что-то за пользование ею. Я думаю, что ты согласишься с этим, и напишу Ромни, чтобы он прислал картину.

Сейчас меня рисуют два художника здесь, в доме. Как только они закончат, я буду позировать ещё двум другим и Ангелике [56], если она сможет приехать. Марчмонту заказана камея с моим профилем для кольца. Я ежедневно гуляю в королевском парке. Меня окружают обычно два принца, два-три аристократа, английский министр и король. Большая толпа людей сопровождает меня всюду. Королева совершенно влюблена в меня. Она велела принцу Дейдрикстону [57] идти рядом со мной, чтобы она могла узнавать меня издали. Потом от меня принц идет к ней и говорит с ней обо мне, о моей красоте…

Но, Гревилл, и у короля есть глаза и сердце! Говорят, я произвела на него глубокое впечатление! Но ему сказали, будто Гамильтон — мой любовник. Рассказать тебе о том, как проявляется галантность короля?

Каждое воскресенье он обедает в Позилиппо, а затем подъезжает на своей барже к казино, чтобы повидать меня. У нас был небольшой праздник, мы были в своей барже. Король тут же приблизился ко мне, остановил лодку со своими музыкантами около нас и велел играть всем французским трубачам и всему оркестру (солдатам?). Сам он сидел с непокрытой головой, держа шляпу на коленях, и оставался в этой позе все время. Когда мы пошли к берегу, он низко поклонился мне. «Грешно, — сказал он при этом, — что я не умею говорить по-английски!» В королевском парке, в опере — он всегда около меня. Ах, какое бы я получала от всего этого удовольствие, если бы ты был здесь! Но мне не суждена эта радость. И при всем своем горе я еще должна строить любезное лицо!..