Ким Чжэгю - Счастье

— Я так истосковался по книгам. — Дин Юсон нехотя отошел от шкафа.

— Это понятно. Все время на передовой, а там, конечно, не до книг.

Тем временем Гу Бонхи вернулась в первую комнату, собрала лежавшие на столе фотографии, вложила их обратно в альбом и отнесла альбом в кабинет.

— Вы слышали последние новости о профессоре Хо Гериме? — Чо Гёнгу вернулся к прежней теме, которую они обсуждали по дороге.

— А что с ним? Неужели он тоже перебрался на Север?

— Видно, вы ничего не знаете. Он теперь заведует кафедрой в медицинском институте.

— Вот оно что. Это очень приятно, — обрадованно произнес Дин Юсон. — И научную работу продолжает?

— Слышал, что разрабатывает какую-то новую проблему. Правда, сам я с ним до сих пор не смог встретиться: был в загранкомандировке.

— Как хорошо, что я увиделся с вами… Я бы очень хотел работать с профессором. Он, несомненно, мог бы мне во многом помочь.

— Ну а что вам сказали в министерстве?

— Поинтересовались моими планами и сказали, что что-нибудь придумают. А меня все время мучает вопрос: где и над чем сейчас работать? Но сколько ни думал, пока к определенному решению не пришел. Как вам известно, на фронте я занимался общей хирургией. Может быть, пойти по этому пути? Хотя, откровенно говоря, хочется чего-то другого, — чистосердечно поделился своими сомнениями Дин Юсон.

А дело было вот в чем. На фронте он оперировал всех подряд, там было не до специализации. Чаще всего оперировал конечности, но делал и полостные операции. Теперь он хотел сосредоточить свои усилия на чем-то одном, чтобы заняться одновременно и научной работой, внести свой вклад в развитие отечественной медицины. Но как у него все получится, он еще не знал.

Открылась дверь, и в кабинет, держа поднос с яблоками, вошла улыбающаяся Гу Бонхи.

— Товарищ Чо Гёнгу, несколько дней назад в конференц-зале нашего института вы читали лекцию, которая никого не оставила равнодушным. В последнее время и преподаватели, и студенты — все только о ней и говорят, — сказала девушка, обращаясь к Чо Гёнгу. Она сообщила это с такой гордостью, будто сама прочитала эту лекцию.

Действительно, недавно по предложению министерства здравоохранения и Академии медицинских наук Чо Гёнгу прочел лекцию «Перспективы трансплантации костной ткани инвалидам войны». В лекции говорилось об опыте военно-полевой хирургии, излагалось основное содержание его ранее опубликованной работы, «О разных методах лечения костных повреждений, полученных в результате осколочных ранений», и новой монографии, «О новых методах консервации кости», которую он заканчивал.

— Ну-ну, не стоит об этом. — Чо Гёнгу пытался остановить Гу Бонхи.

— Нет, правда! Вот вы постоянно жалуетесь на отсутствие у вас красноречия. Но ваша лекция очень заинтересовала слушателей. А простая манера изложения сделала лекцию только более доходчивой. Преподаватели нашего института говорят, что поднятые вами проблемы очень актуальны. Но больше всего их покорила ваша забота о человеке, о его здоровье.

Все больше увлекаясь, Гу Бонхи продолжала:

— Вы даже представить не можете, какое глубокое впечатление произвела на слушателей мысль о том, что у нас врач может до конца выполнить свой долг лишь в том случае, если медицинская наука будет полностью подчинена коммунистическим принципам заботы о человеке. Лекция ваша была высоко оценена именно потому, что сказано это было не вообще, а в тесной связи с практикой.

Чо Гёнгу был польщен, и в то же время он чувствовал себя очень неловко. Он закурил и подошел к окну.

— Видно, в последнее время доктор Чо Гёнгу не терял времени даром, — сказал Дин Юсон, — а я пока ничего не сделал… — Дин Юсон с завистью посмотрел на Чо Гёнгу, а тот, чтобы отвлечь внимание от своей персоны, перевел разговор на другую тему.

— Знаете, Юсон, — заговорил Чо Гёнгу после некоторой паузы, — даже сейчас, когда я думаю о том, как мы лечили раненых, мне становится не по себе. Многих, так и не вылечив до конца, мы отправляли снова на фронт. Согласен, этого требовала военная обстановка. Но ведь тех, у кого были переломы или дефекты кости, мы направляли еще дальше в тыл, там они, правда, проходили длительный курс лечения, но посмотрите, сколько осталось калек, которые ждут избавления от своего недуга. И ни вы, ни я не имеем права жить спокойно, пока не вернем им здоровье. Мне иногда они снятся по ночам, и я в испуге просыпаюсь. Мы должны заняться их лечением, в противном случае мы не имеем права называться врачами. Но как, как им помочь?