Артур Дойль: Ветеран Ватерлоо

Было пасмурное октябрьское утро, тяжелые тучи низко стлались над мокрыми, серыми крышами домов Вульвича. Внизу, на длинных улицах, застроенных кирпичными зданиями, все было мрачно, грязно и неприветливо. От высоких строений арсенала доносился глухой шум от бесчисленных колес, грохота падающих тяжестей и прочих проявлений человеческого труда. За арсеналом закопченные дымом убогие жилища рабочих расходились лучами в постепенно уходившей перспективе суживающейся дороги и исчезающих стен.

Улицы были почти пусты, потому что громадное чудовище, вечно извергающее из своей пасти клубы дыма и дававшее работу всему мужскому населению города, ежедневно с рассветом поглощало рабочих в своих стенах, чтобы вечером опять извергнуть их на улицу усталыми и измученными дневным трудом. Кое-где на крыльце домов виднелись здоровенные женщины в грязных передниках, с руками, загрубелыми от работы; они занимались утренней уборкой и обменивались через дорогу громкими приветствиями. Вокруг одной, с жаром что-то говорившей, собрались приятельницы и время от времени одобрительно посмеивались ее словам.

— Он достаточно стар, чтобы знать, что делать! — сказала она в ответ на восклицание одной из своих товарок. — Но сколько же ему лет на самом деле? Сколько я ни ломала над этим голову, так ничего и не поняла.

— Ну это не так уж трудно рассчитать, — сказала бледнолицая, голубоглазая женщина с резкими чертами лица. — Он участвовал в битве при Ватерлоо, в доказательство чего у него есть медаль и пенсия.

— Это было в незапамятные времена, — заметила третья. — Меня тогда еще и на свете не было.

— Это было пятнадцать лет спустя, считая от начала столетия, — сказала одна из женщин помоложе, стоявшая прислонившись к стене; улыбка на ее лице показывала, что она считает себя осведомленной лучше остальных. — Это сказал мне мой Билл в прошлую субботу, когда я говорила с ним о старом дяде Брюстере.

— Если предположить, что он сказал правду, миссис Симпсон, то сколько же лет прошло с тех пор?

— Теперь восемьдесят первый год, — сказала, считая по пальцам, женщина, вокруг которой собрался кружок, — а тогда был пятнадцатый. Десять да десять, еще десять да десять и еще десять и десять — но выходит всего только шестьдесят шесть лет, так что, в конце концов, он не так уж стар…

— Но ведь не был же он новорожденным малюткой, участвуя в битве? — сказала молодая женщина, рассмеявшись. — Если допустить, что ему было в то время всего только двенадцать, то и тогда ему никак не меньше семидесяти восьми лет.

— Да, ему никак не меньше восьмидесяти лет, — сказало несколько голосов.

— Мне это уже надоело, — мрачно сказала первая женщина. — Если его племянница, или внучатая племянница, или кем там еще она ему приходится, не придет сегодня, я уйду; пусть он ищет себе кого-нибудь другого. Свои дела прежде всего — таков мой взгляд.

— Так он неспокойного нрава, миссис Симпсон? — спросила самая молодая из женщин.

— Вот послушайте, — ответила та, протянув руку и повернув голову по направлению к открытой двери. С верхнего этажа послышались чьи-то неровные шаги и сильный стук палкой об пол.

— Это он ходит взад и вперед по комнате, дозором, как он говорит. Целую половину ночи он занимается этой игрой, глупый старикашка. Сегодня в шесть часов утра он постучал палкой ко мне в дверь. «Выходи на смену!» — закричал он, и еще что-то совсем непонятное. Кроме того, ночью он постоянно кашляет, встает с кровати и отхаркивается, так что ни на минуту невозможно заснуть. Слушайте!

— Миссис Симпсон! Миссис Симпсон! — кричал кто-то сверху хриплым и жалобным голосом.

— Это он, — воскликнула она, кивая головой с торжествующим видом. — Он опять выкинет что-нибудь… Я здесь, мистер Брюстер.

— Дайте мне мой завтрак, миссис Симпсон.

— Он сейчас будет готов, мистер Брюстер.

— Ей-Богу, он похож на маленького ребенка, который просит есть, — сказала молодая женщина.

— Поверите ли, я иногда готова была задать ему хорошую взбучку, — злобно сказала миссис Симпсон. — Ну кто идет со мной выпить малую толику?

Почтенная компания уже двинулась было к питейному дому, когда какая-то молодая девушка перешла через дорогу и робко дотронулась до рукава ключницы.

— Ведь это № 56 по Арсенальному проспекту? — спросила она. — Не можете ли вы мне сказать, здесь живет мистер Брюстер?

Ключница окинула спрашивающую критическим взглядом. Это была девушка лет двадцати, широколицая, миловидная, со слегка вздернутым носом и большими серыми, честными глазами. Ее ситцевое платье, соломенная шляпка, украшенная яркими цветами мака, и узелок, который у нее был с собою, — все свидетельствовало о том, что она только что приехала из провинции.