Геннадий Ананьев - Иешуа, сын человеческий

Прилично, однако же, до вон того языка. Долина казалась безбрежной не только по величине своей, но еще и потому, что травный ее ковер поднимался по склонам довольно высоко, местами даже вклиниваясь в снежную белизну зелеными залысинами. В общем, зеленая неохватная чаша с пятнами кошар, отстоявших друг от друга на небольших расстояниях, да множеством движущихся по склонам белошерстных овец — они, похоже, спешили, чтобы успеть до захода солнца к своим загонам.

Тени от окружающих долину снежных вершин уже наползали основательно на сумеречную ровность, когда Иисус с Ицхаком подошли к крутобокому утесу, гладкому вроде бы в сплошном травном ковре, вблизи же оказавшимся ершистым: острозубые камни словно бы прорезали траву во множестве мест.

— Сразу за поворотом — деревня.

Иисус привык к тому, что высокогорные города и поселки не бросаются в глаза издали, а прячутся обычно за каким-либо укрытием и возникают перед путником вдруг. Не исключением была и эта деревня. Только они обогнули мыс, как вот он — высокий плетеный оплот. Потемневший от времени.

Ворота тоже плетеные.

— Скорее от хищников, а не от набегов вражеских, — высказал свою оценку оплоту Иисус и направился к воротам, которые еще не были затворены на ночь.

Слух о нем дошел и до этой деревни, и это Иисус понял, миновав всего лишь первый дом. Добротный. С просторным двором, огороженным частым штакетником. Его увидели, и хозяин, поспешно выйдя на улицу, окликнул его:

— Не проходи мимо, Мессия. Мой дом будет уютен для тебя и твоего ученика.

Иисус остановился в нерешительности. Отказаться от приглашения — обидеть хозяина, не начать со старейшин — обидеть их. Хозяин же, поняв сомнения проповедника, успокоил его:

— Мои сыновья оповестят старейшин.

Начали выходить мужчины и женщины из соседних дворов, таких же просторных, огороженных густым штакетником, с добротными домами за этим штакетником. С поклонами они приветствовали Иисуса с Ицхаком, иные даже приглашали к себе в гости.

— Пригласивший первым имеет больше прав, — отвечал Иисус, и к хозяину первого двора: — Сегодня я твой гость.

Четверо сыновей у позвавшего на ночлег Иисуса. Попарно они пасут отару овец и коз, и вот та пара, что сегодня не была занята, поспешила к старейшинам. Воротились сыновья, когда совсем уже стемнело, и передали слово старейшин, что сегодня они не станут беспокоить Мессию, уставшего с дороги, завтра же утром придут к нему за благословением.

— Тогда так: пока женщины сварят козленка в молоке, мы омоем ноги свои и лица свои и предадимся беседе.

— Великий грех варить козленка в молоке матери его. Так заповедовал Господь Моисею. Он строго запретил это делать.

Хозяин смутился. И виновато так:

— Старейшины, хранители чистой веры нашей, ни разу не сказывали об этом. По большим праздникам и в их домах варят козленка.

— Смертный грех.

— Господь простит грех по незнанию нашему, — склонил голову хозяин, Иисус же пообещал:

— В субботу я стану проповедовать высеченные на скрижалях Заветы Господа с Моисеем, а до этого буду молить Отца Небесного о прощении тех, кто грешил по незнанию своему.

И без козленка было, что поставить на стол, было чем и наполнить кубки: вино, привезенное из низинных деревень, и местный, более крепкий напиток, изготовленный из пшена. Вот и затянулся ужин до поздней ночи в дружеской беседе.

Утром и в самом деле старейшины пожаловали все вместе. Поклоном приветствовали Мессию, прося благословения на беседу с ним.

— Я проситель у вас, старейшины, — поправил их Иисус. — Если будет на то ваша воля, вы поведаете мне о жизни в деревне вашей, а в субботу я проведу мидраш по Заветам Господа с Моисеем.

— У нас нет свитков Пятикнижья.

— Я помню Заветы слово в слово.

— Мы согласны. И если в субботу Сурьяшатру не станет мешать, сыны и дочери Израиля соберутся на центральной площади, где обычно мы решаем дела общины нашей.

Вот так: старейшины, а туда же, Сурьяшатру — враг богу солнца Сурье, демон-ракшас.

«Заблудшие до крайности!»

Однако Иисус не стал упрекать старейшин. Просто пообещал:

— Буду молить Отца моего Небесного о хорошей погоде в субботу.

Вполне поняли старейшины смысл сказанного Мессией и его такт, Иисус же спустя малое время похвалил себя за сдержанность свою. Как оказалось, старейшины деревни твердо выполняли одну из своих главнейших обязанностей сохранять в чистоте веру праотцев, хотя добиваться этого им было очень сложно. Деревня, чисто пастушеская, и только треть из еврейской общины ее осталась чистой. Еще одна треть — смешенные браки, в которых верх брала либо вера в Единого, либо многобожная.