Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка

— У нас будет время поговорить об этом, — тихо ответила девушка.

Эрмин не хотелось слушать рассказ о родителях сегодня вечером. Она чувствовала себя слишком уставшей. Как бы то ни было, ее отец умер… Ей не терпелось лечь рядом с мужем, насладиться его ласками и приласкать его.

— Дочка, от неприятностей лучше избавляться поскорее. Потом твое сердце и дух обретут покой. Если ты оказалась здесь, со мной, значит, тебе суждено узнать историю твоего отца, который не сможет поведать ее сам.

— Хорошо, — согласилась Эрмин, отметив про себя, что Тошан точно так же прямо навязывает ей свою волю.

— Твои родители приехали на санях приблизительно в это время года, — начала Тала. — Я была намного моложе. Меня крестили в день моей свадьбы с Анри Дельбо, которому нравилось называть меня Роланд. Крещение, смена имени… Я на все это согласилась ради любви к нему. Мы были здесь счастливы; хижина, которую мы построили вместе, мне нравилась, и в моем доме всегда было чисто и тепло. Потом у меня родился сын, Тошан, которого при муже я должна была звать Клеманом. Я скучала по своим родным и редко улыбалась. Однажды к двери нашей хижины подъехала упряжка с шестью собаками. Ими правил мужчина, в санях сидела женщина. Мне они не понравились. Анри приютил их, и я понимала, что так надо. Женщина, Лора, была очень больна. Не столько телом, сколько сердцем и душой. Завидуя ее красоте, я ухаживала за ней. Ты очень на нее похожа.

— Но ведь вы тоже очень красивая, — перебила ее Эрмин.

— Мы совсем разные. Я завидовала, потому что у нее были голубые глаза и белая кожа. Но плохие мысли скоро ушли. Она так мучилась, что я испугалась. Я слышала, как она плачет по ночам. Мужчина, Жослин, был похож на затравленное животное. Он был высоким, почти таким же, как Анри, с очень темными волосами, мужественным лицом и густой кудрявой бородой, скрывавшей его щеки и рот. Он ни разу не улыбнулся, даже Тошану, который кормил его собак и подавал ему еду. Через несколько недель твой отец решил ехать дальше на север. Он убегал, но я не знала от чего. Он, казалось, не замечал меня и говорил только с моим мужем, и то поздно вечером. Анри отвез их в хижину, которая была в шести милях от нашего дома. Он дал им запас еды и одеяла. У Лоры не было жара, но она отказывалась есть и говорить. Когда они уехали, мне стало легче на душе.

Тала залпом выпила свой кофе и продолжила рассказ:

— Прошло время, и Анри стал о них беспокоиться. Он взял ружье, немного кофе и сахара и отправился их навестить. Знай, Эрмин, я была молода, и мне не нравилось видеть, как муж уходит. Он вернулся с Лорой. Он сам тянул сани, на которых она сидела. Женщина улыбалась, как ребенок, и не узнавала нас с Тошаном. Анри рассказал мне все. Подойдя к хижине, он удивился, не увидев дымка над крышей. Где-то выли волки. Недалеко от дома он нашел тело Жослина, наполовину съеденное хищниками.

— О, Господи! — пробормотала Эрмин. — Какой ужас!

— Волки виноваты только в том, что хотели есть. Твой отец пустил себе пулю в голову, когда не смог убить твою мать, которая сошла с ума и потеряла память. Анри догадался об этом, выслушав рассказ Лоры, когда вытащил ее из-под кровати, где она пряталась, Изголодавшаяся, грязная и перепуганная. Она говорила о своем муже как о чужом мужчине, который угрожал ей ружьем, а потом ушел. Мы решили, что твоему отцу была ненавистна мысль, что любимая женщина умрет у него на глазах, и он решил положить конец ее мукам, но в конце концов предпочел лишить жизни себя. Анри знал, что на родине, в Труа-Ривьер, Жослин убил человека. Твой отец наказал себя за проступок, которого не смог себе простить. Он был хорошим человеком, и тебе не придется за него краснеть. Весной мы сходим к его могиле.

Девушка плакала. Тала открыто изложила трагические обстоятельства смерти отца, не стараясь смягчить удар.

— Лора жила с нами до начала лета, — продолжала мать Тошана. — Анри отвез ее в больницу, о чем его попросил Жослин в оставленной им записке. Там было написано и о деньгах, завещанных нам, но Анри не захотел их брать. Он опасался, что это наследство принесет ему несчастье… Плачь, дочка. Завтра твоя печаль уйдет.

— Не думаю. Я часто буду вспоминать об этом, — сказала Эрмин. — Это душераздирающая история. Отец должен был бороться, сдаться полиции. Мама объяснила мне все, но некоторых вещей она просто не помнила. Смерть того человека в Труа-Ривьер была несчастным случаем.

Она замолчала. Слезы катились у нее по щекам. Тала взяла девушку за руку и добавила: