Тимур Лукьянов - Кровь и песок (сборник)

Так в 1143 году христиане Леванта потеряли Фулька Анжуйского одного из самых деятельных монархов за всю историю королевства. Храбрый воин, прошедший невредимым через многие битвы, сломал шею, упав с собственного коня.

День был душным, солнце нещадно жгло, воздух раскалился, и кони не хотели идти дальше.

— Все круги ада! — Храмовник рванул поводья, но усталый конь едва тронулся с места.

— Негоже возвращаться с пустыми руками, Дилан, — пробасил рядом сквозь свою густую бороду брат Рональд.

— Нужно дождаться разведчиков, иначе командору это не понравится.

— Пусть наш командор идет к черту, — отрезал Дилан, — я не думаю, что есть смысл ждать еще дольше. Наверняка все наши разведчики уже мертвы.

Брат Рональд вытаращил свои голубые глаза истинного норманна.

— Что ты такое говоришь? Грешно поминать хозяина преисподней. Да и командора нашего ты обижаешь напрасно.

— Думаешь, командор теперь позволит нам бездельничать? — сказал Дилан.

— Его стараниями мы все скоро познаем смерть, потому что весь этот упреждающий поход — затея неудачная, так мне, во всяком случае, кажется.

— И что же ты предлагаешь? — Спросил Рональд.

— Ничего, — ответил Дилан, — но я не желаю, чтобы нас поскорее разделали сарацинские сабли.

— Ну, и я, этого, разумеется, не хочу, я буду сражаться. И все мы будем сражаться, брат.

— Так, значит, ты намерен убить много сарацин? — Подначил норманна Дилан.

Громадный Рональд потряс в воздухе своим длинным рыцарским копьем:

— Буду стараться нанизать на мое доброе копье как можно больше неверных.

— А сколько их на твое копье налезет? С десяток? — Усмехнулся Дилан.

— Может и с десяток, а может и больше, — кивнул норманн с серьезным видом. Но Дилан не изменил своего насмешливого тона:

— Но потом же тебя все равно убьют, дурья башка. Нас слишком мало против такой силы. Похоже, командор в этот раз действительно послал нас на смерть.

Они переглянулись, никто из них не хотел умирать. Чуть больше сотни рыцарей ордена Храма выступили на север — пятьдесят из Шато-Неф и семьдесят из Баниаса. Самый большой поход тамплиеров за последние два года.

Дилан и Рональд были посланы вперед, чтобы поскорее отыскать сира Эдварда де Руа и других пропавших разведчиков, а также выяснить, почему сарацинские крестьяне покидают свои деревни.

Разведчиков они пока не нашли, зато узнали, куда подевались крестьяне — те, чтобы не оказаться на поле боя, вышли навстречу наступающим исламским войскам. Пойманный старик сказал, что идет великая рать.

Лишь к вечеру один из пяти разведчиков, наконец-то, вернулся.

— Они движутся сюда, — прогнусавил легко вооруженный сержант-разведчик, прискакавший на небольшой черной лошадке. — Их ведет старый эмир Хамы. Я подкрался к их лагерю и заметил его возле главного шатра.

— Можешь сказать, сколько их там? — Спросил разведчика Дилан.

— Тысяч пять или даже больше. У эмира в авангарде всадников полтораста, и все в тяжелых доспехах и с длинными пиками, — ответил разведчик, и глотнул воду из фляги.

Люди у костра переглянулись. Даже дюжину-другую тяжелых кавалеристов редко встретишь среди сарацин, а уж, чтобы сразу полторы сотни?

— Мы проехали вокруг в обход авангарда, — продолжал разведчик.

— Их колонне конца не видно.

— И они идут прямо на нас? — Спросил Дилан.

— Вот именно. — Нахмурился разведчик. — Эта дорога ведет к Баниасу. Думаю, они идут осаждать замок. Пора нам всем скакать обратно и укреплять оборону. Мне кажется, что против такого войска мы сейчас ничего сделать не сможем.

— И я про то говорю, — поддержал разведчика Дилан, — я даже думаю, что и в замке укрываться бесполезно: если они пойдут на приступ, то раздавят нас быстрее, чем подойдет помощь. А командор наш, по-моему, еще и атаковать надумал.

Во время обеденной трапезы в лагере Дилан вспомнил, как Кривой Жан, оруженосец командора, сира Гильома де Монтре, сказал утром, что ночью командор и офицеры совещались в главной палатке, а Жан подслушал. Сир Тандервиль и сир Колонедж придерживались мнения, что лучше укрепиться в замке и послать за помощью, но Отто Рауф и Ранульф де Нанд поддержали командора, согласившись с его предложением упреждающей атаки. Командор считает, что эмир не ждет, что встретит противника далеко к северу от замка, а все его огромное войско — просто недисциплинированный сарацинский сброд. Один хороший удар тяжелой кавалерии выбьет из них весь боевой дух, и они разбегутся, как уже бывало не один раз. Но что могут сто двадцать человек против тысяч! По мнению Дилана, атаковать было самоубийством.