Фернандо де Без - Повелитель звуков

Я содрогнулся. И это была та самая Марианна, воплощение красоты и чувственности, о которой писал в тетрадях отец Стефан! Женщина, которая соблазнила свом голосом сотни мужчин и обрекла их на смерть, отравив своим волшебным эликсиром. То, что осталось от наследницы Изольды, возлюбленной Людвига Шмидта, ради которой он пожертвовал жизнью, являло собой жалкое зрелище.

— Я — отец Юрген цур Линде… — начал я.

— Я не звала священника, — отвечала она, продолжая смотреть на окно.

— Я пришел по поручению другого священника. Он умер много лет назад.

— Я же сказала, меня это не интересует, — повторила она дребезжащим голосом.

— Этот священник… он коллекционировал розы.

Что-то переменилось в ее лице. Она взглянула туда, где стоял я. Ее глаза были белыми. Да, она была совсем слепа.

Дав ей время подумать, я продолжил:

— Отец Стефан был моим предшественником в аббатстве Бейрон. В его келье я нашел тетради с признанием тенора, вашего покойного мужа, Людвига. Я обнаружил их в тот день, когда в моей комнате оказалась некая рукопись, в которой была спрятана веточка виноградной лозы. Эта веточка и привела меня к тайнику в стене. «Воспоминания немецкой певицы» написаны вами, не так ли, Марианна? И это ведь вы положили ветвь виноградной лозы в рукопись? Вы знали, что отец Стефан непременно запишет историю вашего мужа. Никто не может хранить подобное в себе. Один монах в аббатстве поведал мне, что в Дрездене отец Стефан обронил увядшие розы. И именно вы подобрали их на полу у изголовья кровати, на которой умирал ваш муж. Я прав, Марианна? Скажите, так ли все было, как я предполагаю?

Марианна отвернулась:

— Теперь это уже неважно.

Я выждал несколько секунд, а потом сказал:

— Тетради отца Стефана со мной, в этом саквояже. Если есть что-то в жизни вашего мужа, чего вы не знаете, но хотели бы знать, вы можете сделать это.

Марианна, задумавшись, вздохнула и ответила:

— Как долго ждала я этого дня! Возьмите стул и сядьте. Мои глаза не разбирают букв. Сделайте это за меня…

И она вновь устремила слепые глаза к свету, что струился из окошка под потолком.

Шел четвертый час чтения. Иногда сквозь прутья решетки в камеру заглядывал надзиратель. Я взглядом давал ему понять, что все в порядке, и тот возвращался на свое место.

Когда я дочитал последнюю страницу третьей тетради, на лице Марианны появилась саркастическая, почти шутовская улыбка. Улыбка гнева, крайнего изумления и ожесточения.

— Ах, так это был он… — пробормотала она.

— Он?

— О, уходите! Я устала.

— Я пришел сюда лишь потому, что эта история сводит меня с ума. И я не уйду, пока не узнаю правды, всей правды.

Глаза Марианны увлажнились. По щеке скатилась серая слеза. Смертельный стон вырвался из разрушенного сумасшествием и болью тела.

— Господин директор. Он обманул его. Людвиг был умным человеком, но любовь ко мне ослепила его. Поверить в сладкую ложь куда как проще, чем смириться с горечью правды…

— Я не понимаю, ничего не понимаю…

— Я говорю о том дне, когда он вернулся в школу. Господин директор замыслил недоброе, желая погубить его.

— Господин директор? Но почему же? Господин директор открыл ему, как снять заклятие, и взамен получил эликсир смерти. Возможно, это был чудовищный договор, но он остался верен ему. Людвиг умер ради вас, Марианна. Узнав, как разрушить чары, он оскопил себя, чтобы вы, пережив его пик страсти, не погибли. И тем самым он превратил вас в обычную женщину! Вы совокупились с наследником Тристана и остались живы. Он освободил вас.

— О, невежда! Как меня утомляют ваши глупые слова! Подите прочь! Вы ничего не знаете. О чем вы говорите? Нет средства, способного разрушить чары вечной любви. Нет и никогда не было… Но господин директор так сильно желал познать эликсир Тристана, семя моего любимого, моего Людвига. Вы не знаете, на что готов человек, будь то мужчина или женщина, которого коснулся звук любви. Да он готов продать душу дьяволу, лишь бы отведать смертоносного эликсира! Письмо без подписи, из которого Людвиг узнал о существовании Изольды, было послано не волшебником Тюрштоком, не врачом, никем другим. Именно господин директор послал его, зная, что нет лучше ловушки, чем та, приманка в которой — тот, кого ты любишь. Он все рассчитал. Получив такое письмо, ученик, которого он много лет назад попытался оскопить, но вместо этого сам был очарован звуком любви, узнал бы о существовании Изольды и непременно бросился бы ее искать. А отыскав возлюбленную, он не остановился бы ни перед чем ради того, чтобы освободить ее из тисков заклятия. Людвиг всегда подозревал, что в Высшей школе певческого мастерства происходило нечто большее, чем просто оскопление, что господин директор сам был частью заклятия. Людвиг согласился отдать ему смертоносный эликсир, поверив, что взамен получит средство разрушить чары, лишь поэтому… а потом этот отвратительный учитель получил то, что принадлежало мне. То соитие предназначалось нам! Мне и Людвигу! Господин директор своей небылицей, своей гнусной ложью лишил нас вечного покоя! Когда я схватила кинжал, я хотела вонзить его себе в сердце! Но не для того, чтобы освободить Людвига, а лишь потому, что я не желала больше убивать. У меня ничего не вышло. Еще немного — и мы, Людвиг и я, обменялись бы нашими эликсирами смерти, сгорели бы дотла в пламени вечной любви и обрели бы в тот миг высшее наслаждение, которое дано испытать смертным. Мы были близки к тому, чтобы умереть в объятиях друг друга! Нам не хватило нескольких секунд… но Людвиг все испортил. Святая простота! Он возомнил, что сможет разрушить чары заклятия и освободить меня! Как он мог в это поверить? В ту ночь он отнял у нас величайшее из наслаждений — смерть в объятиях вечной любви… И тем обрек меня на вечную муку!