Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

- Господин, позволь мне вернуться в комнату и отдохнуть.

Матфей ставит чашу с вином на стол.

- Ты права. Тебе нужно отдохнуть… после происшедшего. Конечно, Мария. Но все же возьми еды, - он начинает спешно накладывать в миску сухофрукты, отрезает кусок копченого мяса, - поешь, когда проголодаешься. Я провожу тебя. У нас еще будет время поговорить

Он отводит ее в комнату и там продолжает что-то говорить, а Мария стоит перед ним, опустив голову, и покорно слушает. Наконец, он оставляет ее и идет на кухню, чтобы хлебнуть еще вина. Мытарь все больше склоняется к мысли сделать ее своей женой. Почему бы и нет? Словом, он уже не жалеет о появлении Марии в своем доме.

Его гости сидят во дворе на ложе под деревом шиттим. Они словно уже забыли о девушке.

- Мне кажется, - высказывает свое неожиданное мнение Матфей, - Мария - хорошая женщина, не по своей воле совершившая грех.

Он не способен сам объяснить это убеждение, но ему хочется думать именно так. Если бы его попросили аргументировать свой вывод, то прозвучала бы древняя, как мир, версия: красота не может быть порочной. Но его никто об этом не просит, лишь Иуда коротко хмыкает.

- Я рад, что она не стеснит тебя, - невозмутимо говорит Иисус.

- Нисколько!

Вечером они ужинают в трапезной при светильниках и горящем камине. Матфей с удовольствием угощает их своими яствами и с не меньшим удовольствием представляет им новую Марию, будто свое удачное приобретение. Та стыдливо показывается перед ними в своем греческом платье, полуобнаженная дочь Сиона. Иисус на мгновение останавливает на ней внимательный взгляд и больше уже не смотрит на женщину. Несомненно, он оценил ее красоту, но это никак не выразилось на его лице. Иуда осматривает ее более откровенным взором, как лошадь на рынке, и, после того как Матфей отправляет Марию на кухню, мрачно шутит:

- Иногда я думаю, что у Бога в канцелярии служат нерадивые ангелы. Они отдают достойные тела недостойным душам и наоборот. А человек потом всю жизнь гадает, отчего он получил такое уродливое тело.

Иоанну понравилась стыдливость Марии. Она не похожа на ту раскрашенную блудницу из магдальской харчевни. И все же его отец Зеведей был бы в ужасе от того, что Иоанн живет в доме мытаря под одной крышей с женщиной, которая обвинена в прелюбодеянии. Месяц назад юноша и сам бы не поверил в это.

- Учитель, мы долго еще здесь пробудем?- спрашивает он, следуя своим мыслям.

- Тебе здесь наскучило? - почти ласково отзывается Иисус.

- Нет, - не смеет признаться юноша в том, что последнее время он помирает от скуки, если не считать его терзаний относительно того, что учитель разочаровался в нем. - Но как же дорога? Нас ждет Царство Небесное. Птицы пропели, кони заржали, львы проревели. Пора в путь.

Иисус улыбается этой цитате из его слов в деревеньке под Каной.

- Пусть поревут еще немного. Знаю, ты хочешь посмотреть мир. Прости меня, мой мальчик. Я забыл о тебе, и готов был оставить тебя одного на дороге. Но нет, я тебя не оставлю.… Дай мне еще несколько дней. Мне нужно собраться.

Иоанн ликует. Он вернул себе любовь учителя. Скоро они покинут это скучное место, и все будет по-прежнему. Учитель, Иоанн и дорога. Они стряхнут со своих ног прах этого отвратительного города, который хотел погубить того, кто больше пороков.

Все последующие дни Иоанн не беспокоит Иисуса. Он ждет и замечает, как тот постепенно оттаивает. Учитель продолжает ходить на свой пригорок, где часами смотрит на водную гладь. Иуда сидит над какими-то бумагами и что-то пишет. Наверное, пересчитывает свои деньги. Матфей принимает караваны и обучает Марию кулинарии.

Иоанн возобновляет прогулки на озеро, но теперь уже прощаясь с ним. Он восприимчив к дыханию жизни и чуток к ее четвертому языковому измерению - ко времени. Это порождает в нем ощущение скоротечности и необратимости бытия. Мгновения уходят безвозвратно. В одно озеро не войти дважды. Вот он еще здесь, но скоро уйдет отсюда. Много лет спустя он будет вспоминать эти дни, это озеро. Но где они? Их уже не будет. Будут другие дни и другое озеро, даже если он вернется сюда. Почему из жизни нельзя вырезать кусок и носить его с собою в качестве недоеденного пирога? Сейчас он сыт этими днями, они даже тяготят его, и хочется побыстрее изжить их. Но когда-нибудь их так не будет хватать ему! Вот тогда бы, через годы достать эти непрожитые дни с особым запахом и цветом и провести их у того исчезнувшего озера. Жаль, что время нельзя нарезать на куски и откладывать про запас.