Сергей Юрченко: Скопец, сын Неба

Уже в конце своего повествования Матфей вдруг опять вспоминает об Иуде. Он сообщает, что тот раскаялся в содеянном поступке, вернул деньги (а брал ли он их вообще?) и покончил с собою. И это говорится им скорее в оправдание Иуде, чем в осуждение. Иуда симпатичен Матфею. Марк и Лука, например, вообще ничего не говорят о смерти Иуды, забыв о нем сразу же после сцены в саду. Самым черным Иуда оказывается у Иоанна: вор, скряга, завистник, в которого к тому же вселился дьявол. И с большим удовольствием этот напыщенный евангелист уточняет, что предатель умер самой нехорошей по иудейским меркам смертью. Проклят повешенный на дереве, – сказано в Торе. Но вот мы открываем Деяния апостолов, написанные все тем же Лукой, и в первой же главе слышим нечто странное. Буквально: Иуда низвергся вниз, чрево его лопнуло, и внутренности вывались наружу. С повешенными обычно такое не происходит. Низвержение, конечно, можно счесть нравственной гиперболой, но упоминание «кишок» выглядит каким-то подчеркнутым натурализмом. А поскольку Лука – более добросовестный летописец, чем Иоанн, то естественнее всего предположить, что Иуда избрал себе ту самую смерть, какой дьявол искушал Иисуса: прыгни в пропасть и разбейся о камни.

Если Иисус обвинялся в богохульстве (а в чем же еще?), то вполне понятно, почему против него не могли найти свидетелей. Подобный свидетель сам станет богохульником. Такие дела Синедрион всегда рассматривал при закрытых дверях. Церковь тоже судила еретиков не публично, а вот сжигала она их в назидание всем на площадях. Поэтому все, что сообщают евангелисты об этом суде, следует полностью отнести к их фантазии, равно как и разговор Иисуса с Пилатом. Об этом мог бы поведать только сам Пилат, но вряд ли римский прокуратор общался с галилейскими рыбаками. Они знали об этом не больше, чем мы.

По закону Моисея за богохульство была только одна кара – смерть. Почему же Синедрион не казнил Иисуса? Зачем Верховному Жрецу Яхве понадобилось подвергать себя такому унижению: просить римского суда у идолопоклонника, оккупанта и антисемита Пилата? Что-то произошло на этом суде, после чего для Каифы стало принципиально важным, чтобы Иисус умер именно от руки этого ненавистного ему римлянина. И, угрожая отправить в Рим жалобу на казнокрадство прокуратора, он своего добился. Ответная месть Пилата свелась лишь к тому, что он приказал написать на кресте Иисуса оскорбительный для евреев комментарий: Царь иудейский. Разительным контрастом к этой надписи является известное мнение Талмуда: Иисус не был евреем, Мария родила его от сирийца по имени Пандера. Сыну блудницы нет места в народе Израиля.

Так был ли Иисус гностиком? Иудаистом он точно не был. Не был он связан и с ессеями (хасидами), поскольку Кумранская община была монастырской версией фарисейского учения Гиллеля и Шаммая. А Иисус, как следует из Евангелий, терпеть не мог фарисеев с их доктриной бессмертной души и Страшным судом. Само название «ессей» есть искажение от Хесседека – Праведника. По сути, им и должен быть Мессия – Помазанник. Эти люди почитали Яхве-Творца, проводили жизнь в постах и молитвах, и носили на поясе лопатку, чтобы закапывать свои экскременты, ибо Всевышнему противна мерзость человеческая (Иосиф Флавий).

Конечно, ничего в этой истории уже нельзя доказать. Да и нужно ли? Остается только предполагать. Я полагаю, что Иисус был гностиком, но не в смысле того мистического гностицизма, который возник вместе с христианством в 1-2 веках. Это учение с его Эонами – детский лепет античности. Исторически его выводят из зороастризма. А там главное – неотвратимый дуализм добра и зла. Из этого пессимизма и возникли гностические школы Валентина, Василида, Карпократа, архонтиков, каинитов, валезиан и вообще все суицидальные секты средневековых катаров, альбигойцев, хлыстов вплоть до нынешних самосжигателей (даже если они сами не догадываются об этом).

Некогда, задолго до Иисуса, в храме Артемиды в Эфесе хранилась книга Гераклита «О природе». С нее и начался эллинистический гностицизм, учение о Софии как высшем мире и Логосе как низшем. Продолжателями этого учения были стоики с их учением об Огне (Святом Духе?), телом которого является Космос (Царство Небесное?). Именно в этом смысле я называю Иисуса гностиком, и этот эллинистический гностицизм имеет весьма отдаленное отношение к иудео-христианскому гностицизму, чья метафизика Эонов очень похожа на древо Сфирот в Каббале. В Эфесе невежественный левит Иоанн и подхватил идею Логоса, который он ассоциировал с Сыном Божьим. С точки зрения гностицизма вышло очень глупо и смешно. Но гностики поплатились за свое ученое высокомерие. Нам от них почти ничего не осталось. Их книги сгорели в церковных аутодафе. Тем не менее эта Церковь почему-то воздвигла храм Софии в Византии.