Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

-У меня послание прокуратора к вашему начальнику, - объясняет он и показывает маленький свиток в руках.

-Я передам его, - ординарец протягивает руку, берет свиток и несет центуриону.

Корнелий окидывает незнакомца оценивающим взглядом и срывает восковую печать, на которой оттиснуто факсимиле Пилата - наконечник дротика. Прокуратор приказывает центуриону Титу Корнелию, выдать подателю сей бумаги Иосифу из Аримафеи тело Иисуса из Назарета для совершения обряда погребения по иудейскому закону. Внизу приписка: закончить до заката. Корнелий еще раз оглядывает стоящего в нескольких шагах от него человека и произносит:

-Как только закончится казнь, я выдам вам тело Иисуса из Назарета.

Иосиф молча кивает и возвращается к повозке. Оттуда он жадным взором впивается в тот крест, на котором прибита доска с надписью: царь иудейский. Он - член Синедриона, но не входит в малый Совет, который судил Иисуса, и видит впервые его. Иосиф словно хочет открыть для себя какую-то загадку в этом человеке. И вспоминает прошедшую ночь.

В Иерусалиме у Иосифа был свой дом. Как деловому человеку и члену Синедриона ему часто приходилось посещать этот город и проводить в нем много времени. На Пасху он приехал в Иерусалим со всей семьей за несколько дней до праздника. В эту ночь все домашние уже спали, и сам он собирался уже отдыхать, когда слуга сообщил ему, что у ворот стоит некий Иуда, сын Симона Сикариота, и хочет его видеть. Иосиф был рад видеть двоюродного брата и друга.

-Пригласи его немедленно в дом, - приказал он, спешно набрасывая на себя халат.

-Господин, он не желает входить и просит, чтобы вы сами вышли к нему.

Он поспешил к воротам, гадая, что бы это значило. Двери его дома всегда были открыты для Иуды. Он отлично помнил, как сорок лет назад состоялось их знакомство. Однажды ночью в их дом тайно привезли мальчика. Он был в беспамятстве, а его левая нога выглядела так ужасно, что у юного Иосифа сжалось сердце. Родители объяснили ему, кто это, но строго-настрого запретили рассказывать об этом на улице. Как он понял тогда, царь Ирод Великий убил всю семью его кузена и хочет теперь убить его. Этот царь-чужак истреблял лучшие фамилии Израиля вплоть до младенцев. В глазах Иосифа искалеченный мальчик сразу же стал героем. Его нога загноилась, он был на грани гибели, пребывая в горячке и бреду. Когда он впервые открыл глаза и ясным взором осмотрелся вокруг, Иосиф был счастлив. Много месяцев Иуда провел в их доме в Аримафеи, а потом был так же тайно переправлен в Сирию. Они встретились во второй раз уже молодыми людьми, когда в Иудее установилось прямое римское правление, при прокураторе Копонии. Они подружились, хотя сблизиться с мрачным Иудой было непросто. Иосиф понимал все это: убийство семьи на глазах, болезнь и увечье, из-за которого Иуда даже не может войти во внутренние дворы Храма. И Бог отвернулся от него. С годами Иосиф стал старейшиной Аримафеи, а затем членом Синедриона. Иуда ушел к зелотам и стал комиссаром этой национально-революционной партии, истратив на нее большую часть своего наследства. В последнее время они виделись все реже, а потом Иуда и вовсе исчез, словно ушел в глубокое подполье. И вот теперь он стоял у дома Иосифа и не хотел войти в него.

-Мир тебе, брат, - Иосиф обнял и поцеловал своего кузена. - Пойдем в дом.

-Нет, поговорим здесь, - ответил Иуда.

Он был угнетен и мрачен, а просьба его оказалась невероятно странной. Он сказал, что утром казнят некоего Иисуса из Назарета. Иосиф должен позаботиться о его теле.

-Ради нашей дружбы я готов похоронить последнего преступника, - ответил Иосиф.

-Он лучше нас с тобой, брат. Тебе придется получить разрешение от Синедриона. Тебе это будет нетрудно.

-Почему ты сам не хочешь похоронить его, если он тебе так дорог?

-Я не смогу. И не спрашивай. Просто обещай, что сделаешь.

-Обещаю.

-Поклянись нашей дружбой.

-Клянусь. Да что с тобой, Иуда? Давай войдем в дом и поговорим.

Иуда отрицательно покачал головой. Он погрузился в себя, словно что-то вспоминая, а затем горячо заговорил:

-Нет, Иосиф, ты не должен его хоронить.

Иосиф только удивлялся такой перемене настроения. Но дальнейшее его просто поразило.

-Ты должен уничтожить его тело. Он не хотел иметь могилу, я помню. Да-да, он не хотел оставлять миру даже свой труп. Сожги его! Или отвези его к морю и утопи!

-Этого желал твой Иисус? Он безумен?

-Мир безумен, а не он.

-Для иудея нет худшей участи, чем не иметь места погребения. Кто он, твой Иисус? Не тот ли это человек, который назвал себя Мессией и возмутил весь город?