Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

-Там, за городом,- с врожденным изяществом указывает она полной, сильной рукой на запад, - есть ручей. Я хожу туда стирать. Но за водой обычно ходят сюда.

-Почему же никого нет? Я уж думал, умру от жажды.

-Так это потому, что в городе объявился некий волхв Симон. Он из наших - самаритянин. Кажется, родом из Гиттона. Вот все и собрались на городской площади послушать его.

-А что же ты не там?

-Я тоже пошла. Не часто случаются такие представления в нашей глуши. Пришла, послушала этого Симона и заскучала.

-Отчего же?

-Да уж очень он мне моего второго мужа напомнил. У него тоже было все лучше, чем у других. Есть такие люди. И в работе он лучше всех, и на свадьбе лучше всех, и в постели лучше всех. У соседа во дворе корова, и у него корова, но его лучше. У соседа дерево, и у него дерево, но его лучше. Все бы ничего, да Манная, так звали его, увлекся петушиными боями. Работу бросил, он был плотником, завел себе петуха и стал с ним таскаться по всей Самарии. Даже в Цезарею ездил на петушиное ристалище. Уж обхаживал он своего петуха! А петух совсем обнаглел: на меня бросаться стал. Не дает проходу по двору, налетает коршуном. Я Маннае пожаловалась, он только посмеялся, - женщина делает многозначительную паузу и лукаво улыбается. - Однажды мужа дома не было. Вышла я во двор белье развесить на просушку. Петух перья взъерошил и на меня. До крови исклевал. Ну и свернула я ему голову. Манная вернулся, я ему суп из петуха и подала. Крику было! Петух ему дороже меня оказался. Так и расстались. Так мне этот волхв Симон моего второго мужа и его петуха напомнил. Вот я и пошла за водой, - с улыбкой заканчивает женщина свой рассказ.

-Говоришь, волхв на петуха похож?

-Похож. В пестрых одеждах, гордо вышагивает, и все у него лучше, чем у других. А ты сходи, посмотри.

-После твоего рассказа не хочу.

Ей это приятно, и она кокетливо замечает:

-Может, я чего-то не поняла. Ты, сразу видно, образованный мужчина. Вдруг тебе будет интересно?

-Я не люблю петухов. И вареных тоже, - с улыбкой отказывается Иисус.

-Ты - милый, - со вздохом заключает женщина. - Странно все же, что у тебя нет жены. Ты ведь одинок. Женщины это хорошо чувствуют.

-У меня все хорошо.

-Неправда. У тебя глаза печальные.

-Ты, пожалуйста, в душу ко мне не заглядывай, - отшучивается он.

-Почему?

-Вдруг там пусто?

-Нет, - тоном провидицы говорит она. - У тебя на душе большая тайна.

-Большая тайна?- иронизирует он.- Хорошо сказано.

-Расскажи.

-К сожалению, я не могу тебе ее открыть.

-Почему? Я никому не скажу.

Иисус усмехается горько.

-Я сам не могу ее никому рассказать. Не вмещается она в людей. Говорю им и вижу, что бесполезно. Будто живу я среди глухих.

-Жаль, - сочувственно произносит самаритянка. - А знаешь, я сразу поняла, что у тебя нет никого.

-Тогда зачем спросила о жене?

-Что бы проверить. Иногда у мужчины есть жена, но выглядит он холостым. Это от распутства так бывает.

-Все-то ты видишь, женщина.

-Но глаза-то у меня есть!

Иисус вдруг замечает за спиной женщины своих учеников, возвращающихся из города. И лицо его тут же меняется. Человеку иногда бывает легче поговорить с первым встречным, который не причинил ему ни добра, ни зла, чем со своими близкими, которые сделали ему много и того, и другого. Прозорливая самаритянка замечает эту мгновенную перемену в лице ее собеседника и понимает, что это связано не с ней. Вслед за посуровевшим взглядом Иисуса она оборачивается и видит идущих к ним мужчин.

-Эти люди с тобою?

-Да.

-Они тоже плохие иудеи?

-Боюсь, они хорошие.

-Тогда я пойду,- со вздохом произносит она.- От хороших иудеев хорошего не жди.

-Спасибо тебе за воду.

-А тебе за разговор.

-Береги мужа.

По лицу женщины видно, что ей не хочется так неожиданно расставаться. Но Иисус ее не удерживает.

-Прощай, мужчина большая тайна.

-Прощай, веселая самаритянка.

-Живу - не тужу.

Они даже не узнали имен друг друга. Просто поговорили. Женщина ставит сосуд на плечо и идет навстречу мужчинам, гордо подняв голову и вызывающе качая роскошными бедрами. Ученики смотрят на нее с большим удивлением, угадывая в ней ту самую легкодоступную женщину. Иисус остается стоять у колодца.

-Учитель, - спрашивает добродетельный Петр с недоумением, - кто эта женщина?

-Не знаю, - рассеянно отвечает Иисус.

-А что она хотела от тебя?

Иисус качает головой.

-Ничего. Она дала мне воды напиться, и у нее было пять мужей.

В той же задумчивости он возвращается на свое прежнее место под деревом, где на земле остался начертанный им иудейский тетраграмматон “Яхве”.