Наталья Павлищева - Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом

Ждана улыбнулась сквозь слезы, кивнув, ушла, кутаясь в теплый плат, несмотря на жару. Изок пристал к Негошу:

— Что знаешь про боярина? Почему недоволен?

Тот чуть замялся, но решил, что лучше сразу сказать:

— Боярин тот трех женок схоронил, твоя сестра четвертой будет.

— Почему? — ахнул Изок.

Негош чистил своего коня, сделал вид, что не слышал. Но от Изока не отвертеться.

— Да стар он… У него внуки постарше твоей сестры будут. И внучки уж замужем давно.

Древлянин вздохнул:

— Ну то не самое страшное…

Негош искоса посмотрел на друга, видно прикидывая договаривать или нет, махнул рукой, отложил щетку, какой охаживал коня, позвал Изока к себе ближе. Стал почти на ухо говорить:

— Да в том-то и дело. Скобе уж восьмой десяток, небось, детей быть не может. Как к княжьему ребенку отнесется? А коли дитю плохо, так матери и того хуже.

Древлянин засомневался:

— Так ведь княжий ребенок, может, не посмеет обижать его мать?

Негож с сомнением покачал головой:

— Что-то я не припомню, чтоб князь о ком из своих детей спрашивал или вспоминал. Сколько таких, как твоя сестра, здесь побывало за эти годы, все куда-то девались, а про детей и слыхом не слыхивали.

— Да уж… успокоил, — пробурчал Изок.

Они разъехались в разные стороны, за Жданой поутру пришли люди боярина Скобы, а еще через два дня сотню Стислава князь отправил вместе с другими на печенегов. Перед тем Владимир о чем-то долго беседовал с сотником, о чем, знали только они двое да воевода Волчий Хвост. Что ж, остальным, видно, и знать ни к чему.

Стислав свою сотню повел не прямо на полудень, а чуть в сторону, где должен кочевать печенежский князь Тимрей. Дружинники дивились — к чему это? Тимрей особо разбойничает, но и силен особо, людей много. С ним бежавший после убийства Ярополка Варяжко. Княжий милостник еще при жизни своего князя поклялся отомстить за него, приведя печенегов. Вроде и прав, что мстит, но с другой стороны хуже нет, когда на Русь чужаков свои наводят, да еще и те, кто каждую балку, каждую засеку на пути помнят. Варяжко воином хорошим был, ему как проводнику на Русь цены нет. Печенеги ухватились, теперь вон что ни год, то сеча, уже не просто набегают да крайние веси жгут, стали и далече в леса заходить. Чего ж не идти, если есть кому дорогу показать? Варяжко уже не раз пытались убить, да он как заговоренный, ни стрела его не берет, ни меч…

Одни ругательски ругали Варяжко за помощь вражинам, другие понимающе качали головами, мол, с горя печенегам помогает. Надо бы его на Русь вернуть. Впервые услышав такие слова, Стислав взъярился, если и вернуть, так чтобы казнить при всех! Но после разговора с князем думать стал иначе.

Но как бы то ни было, сотня явно искала встречи с князем Тимреем. И наказано было в бой с лета не вступать, Стислав переговоры вести будет.

Пока по сторонам тянулся лес, русичи ехали, прижимаясь к опушкам. В лесу совсем тошно от серых туч жадных до человеческой крови комаров. На опушках же хоть чуть тянуло ветерком, отгоняя кровопийц. Добраться до степняков надо без потерь, для того самим их углядеть и себя не выдать, чтоб не побили стрелами раньше времени. Наконец степь почти заменила собой лесные заросли. Уже не высокие желто-белые головки ромашек били по животам лошадей, а степные ковыли. Лес отступил перед степью, попрятался в балки. Здесь не укрыться среди деревьев, если только малым числом всадников, а сотню любой издали увидит. Значит, либо нападать надо быстро, либо самим далеко разведку высылать, чтобы раньше обнаружить врага.

Стислав выбрал второе. Его дружинники обучены хорошо, печенегов углядели загодя, примчались к сотнику, ожидая, что велит изготовиться к бою, но тот вдруг приказал наоборот, выехать в степь, чтоб издали видно было, а к самим тайно не подобрались. Пока нашли такое место, ровное как стол, где балок рядом не видно, солнце уже вниз потянулось. Стислав забеспокоился, чтобы не уйти в ночь вот так — и себя выдав, и с печенегами не повстречавшись. Но боялся зря, углядев, что русичи встали, степняки тоже остановились недалече. Что это? Готовятся к бою? Тогда дело худо, против сотни Стислава у них вдесятеро больше.

Сотник поднял руку, призывая к вниманию. Дружинники затихли. Стислав велел стоять наготове и смотреть внимательно, если печенеги нападут, то уж сил не жалеть, постараться отбить, а если даст знак, то спокойно подъезжать всем вместе, но в бой без его знака не вступать. Русичи поняли, что сотник и впрямь князем на переговоры послан.