Наталья Павлищева - Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом

Утром конь уносил Ярослава в далекий Новгород, где он станет настоящим князем, откуда начнется его путь в Киев, на великокняжеский престол. Предслава смотрела вслед удаляющимся всадникам, молча утирая слезы. Брат никогда не оглядывался, вот и теперь даже головы не повернул в сторону киевских стен. Все верно, зачем? Они попрощались еще вчера, а сегодня у Ярослава началась уже новая жизнь, и есть ли в ней место сестре — непонятно. Когда он несколько лет назад уезжал в Ростов, сердце Предславы так не щемило. Может, потому, что была еще слишком мала и не понимала? А может, чувствовала, что это не навсегда… Теперь точно знала — навсегда. Даже вернувшись, Ярослав будет уже совсем другой.

Предслава права, любящее сердце не обмануло княжну.

Кони быстро несли всадников по замерзшему Днепру. Главное — не попасть в полынью, остальное не сложно. Надо торопиться, пока река подо льдом и нет ни оттепели, ни сильных морозов. Но ледяная дорога наезжена, хорошо видны следы совсем недавно промчавшихся саней, да и сами сани тоже недалече, слышен звон бубенца, подвешенного на шею коренной. Это новшество пока редко для Руси, но встречается все чаще.

Обоз из трех саней и двух верховых догнали быстро, но пришлось поплестись за ними. В этом месте Днепр делал поворот, и по сторонам снежное покрывало не взрыхлено ни одним следом. Сначала Ярослав хотел свернуть и объехать прямо по нетронутому снегу, но послушал гридя, показавшего:

— Смотри, князь, там полыньи, должно быть…

И впрямь, снежная шапка слишком неровная, местами она вдруг уходила вниз, точно проваливаясь. Это вполне могли быть полыньи, не замерзающие даже в сильные морозы, а морозов как раз и не было. Вздохнув, Ярослав придержал коня.

Потом он размышлял, судьба ли это? Потому как из-за поворота реки из прибрежных кустов на них вдруг вылетела целая шайка с рогатинами и топорами наперевес. Вернее, не на них, а на ехавшие первыми сани. Те двигались не споро, потому возница успел остановить, встали и двое следующих, замерли сзади верховые. Это длилось, казалось, целую вечность, мужики с рогатинами стояли, уставившись на людей в санях, а те, в свою очередь, глазели на напавших, и никто не знал, что теперь делать. Первым опомнился Ярослав. Он заорал во все горло:

— Я князь Ярослав! Кто путь перекрыл князю?!

Сначала нападавшие, видно, струхнули, все же не ожидали, что князь едет, но, видно, быстро решили, что терять нечего, и бросились на первые сани. Дико закричал порубленный возница, заверещали две женщины, которых нападавшие принялись вытаскивать из саней. Возницы двух других саней пытались развернуть свои, дергая лошадей, но не тут-то было! Нападавшие умело выбрали место встречи. Ни развернуться на узком стрежне, ни даже просто перестроиться, не заехав на опасную полосу слева и справа было нельзя. Всадники заметались сзади, не зная, что делать.

Князь натянул выхваченный из-за спины лук. Первая стрела легла точно, свалился один из татей. За ним второй — это уже постарался охранявший сани всадник. Но нападавшие тоже ответили стрелами. Их положение было выгодным, в прибрежных кустах, видно, спряталась пара человек с хорошими луками. В голове Ярослава мелькнула мысль, что глупее не придумать — вот так погибать среди леса! И он рванул своего коня по снежной равнине. В конце концов, быть пробитому стрелой ничуть не лучше, чем угодить в полынью!

За князем метнулись его гриди. Теперь на нападавших неслись уже четверо хорошо вооруженных всадников. Не всех татей удалось порубить и даже просто догнать, поняв, что пощады не будет, они со всех ног кинулись врассыпную! К счастью, ни один из гридей не попал в промоину, а к князю с его людьми присоединились охранники обоза. Ярослав бросился на одного из самых рослых мужиков, видно, заводилу, судя по тому, как на татя оглядывались остальные, ожидая распоряжения уходить или биться насмерть. Князь сразу понял, что, одолев этого, заставит остальных отступить. Мужик поднял рогатину, наставив прямо в грудь коню Ярослава. Ишь ты, как на медведя… Врешь, меня так не возьмешь! Князь с конем хорошо понимали друг дружку. Конь остановился в полушаге от рогатины, державший ее человек не ожидал такого и невольно потянулся вперед, чтобы достать грудь лошади. Его потери равновесия Ярославу вполне хватило, чтобы сбить нападавшего с ног. Князь подал коня чуть влево, тот послушно вмиг обогнул нападавшего. Отвел ушедшую вперед, а потому не твердо державшуюся в руках татя рогатину, и полоснул мечом сверху, правда, едва достал, копьем бы, да не в бою, копья с собой нет. Но и меча хватило, тать закричал, перекатился, оставляя на снегу кровавый след, пытался подняться, но снова попал под меч князя. Остальные, как и ожидал Ярослав, бросились подальше от конских копыт и обнаженных клинков. Казалось, бой был выигран. И тут в воздухе снова просвистела стрела. Только многодневная выучка спасла Ярославу жизнь. Тренированное ухо вовремя услышало теньканье тетивы лука, а тренированное тело само бросилось в сторону, едва не свалив с собой коня. В следующий миг в сторону кустов, откуда прилетела стрела, все же оцарапавшая князю плечо, уже неслись несколько других, выпущенных в ответ гридями, а за ними и сами воины.