Андрей Степаненко - Еретик

Да, Зубайра можно было выбить. Но, вот беда, Господь тоже ополчился против империи. По сведениям разведки дно канала местами поднялось, и даже если аравитян выбить, вся торговля с Индиями будет парализована с полгода — пока Траянский канал не будет целиком очищен. Этим сейчас и занимался Амр — как хозяин.

Ираклий от души выругался и вдруг вспомнил Нестория. Этот византийский патриарх предложил настолько удобную и практичную теологию христианства, что, выиграй он, и никаких разногласий ни с евреями, ни с мухамедянами просто не возникло б. Иисус, не как Бог, а как один из добрейших сердцем пророков устроил бы всех. Однако место, занимаемое Несторием, было чересчур сладким, и его учение умело обгадили, а его самого столь же умело оттерли.

Ираклий вздохнул. Идеи Нестория были настолько сильны и внутренне правдивы, что несториан в империи и сейчас было абсолютное большинство. И все они, исходя из новой парадигмы, оказались теперь злостными еретиками. А лучшего способа развалить Византию, чем столкнуть ее Церковь с несторианами, евреями и мухамедянами, просто не существовало.

Обиднее всего, случись Несторию победить, Ираклий просто породнился бы с евреями и аравитянами так же, как породнился с латинянами и греками, и за последующие двадцать восемь лет отделить одних подданных империи от других стало бы почти невозможно. Без единой капли пролитой крови.

Ираклий изо всех сил ударил кулаком по столу и выскочил из палатки. Всей грудью вдохнул прохладный вечерний воздух и замер. Более всего его мучило то, что столь жуткий раскол был внесен на редкость мелкими людьми из-за такой же неприлично мелочной корысти.

Амр спустился из башни довольно быстро. Прошел мимо жадно пожирающих его глазами офицеров противника, кивнул на прощание Феодосию, спрыгнул в лодку, и в считанные мгновения уже поднимался по веревочной лестнице на стену Трои. Спустился во двор и сразу же подозвал к себе одного из племянников.

— Езжай за Менасом. И срочно.

И лишь когда удивленный такой спешкой Менас прибыл, Амр рассказал то, что увидел сверху угловой башни Родоса.

— По второму рукаву движутся суда. Пока они очень далеко, но их довольно много.

Купец прищурился.

— Наверное, в Даллас, к тамошнему Абу Киру. А что тебе до этих судов?

— Если они войдут в Нил, их используют против нас. А если их остановить раньше, можно заставить эти суда поработать на нас.

— Как? — опешил Менас.

— Смотри, — достал карту Амр. — Вот город Ясриб…

— Атриб, что ли? — впился глазами в карту купец.

— Я и говорю, Ясриб, — кивнул Амр. — Так его не взять, но если поставить корабли борт о борт, получится мост. Людей можно перебросить, сколько угодно…

Менас потрясенно покачал головой. Он уже видел, куда метит аравитянин.

— Хочешь последнюю протоку из моря Мекканского перекрыть!

— А кто мне помешает? — прищурился Амр. — Теодор, поджав хвост, убежал зализывать раны. А Ираклий, судя по данным твоих людей, прибудет в Никею лишь сегодня. Они просто ничего не успеют. Главное, взять эти суда.

— Сделаем, — хищно осклабился Менас. — Есть мастера.

Поймал вопросительный взгляд Амра и захохотал.

— Какой бы я был купец, если бы с речными пиратами не знался?

Амр удовлетворенно кивнул. Не далее как сегодня утром он получил известие от Зубайра. Его лучший командир горделиво сообщал, что выход из канала взят, а местный префект признал свое поражение и теперь помогает собрать плотников, чтобы намертво перекрыть канал. Это означало, что весь Траянский канал теперь — военная добыча, а флот Ираклия надежно заперт в Мекканском море. Оставалось взять еще пару городов у вторичной северной протоки, и тогда империя действительно потеряет контроль над всей индийской торговлей — целиком. Это был достойный ответ на сожжение курейшитских крепостей.

Симон так и двигался по левому берегу Нила — быстро и уверенно, но то, что творилось в его сердце [63] По мнению части античных народов, ум человека находится в сердце. Как реликт, это представление до сих пор сохраняется в Эфиопии. , меняло все его представления о жизни со скоростью и силой ураганного ветра.

Все пророки до единого, вплоть до Иоанна Богослова, были убеждены: мир это зло. Все они точно знали, что бойня, которую учинит в конце человеческой истории Господин этого мира, будет беспримерной — никаким людоедам не снилось. И все они знали, что откупятся лишь те, кто заранее догадался встать на четвереньки и подставить Ему свое лоно — божьи невесты да такие, как Кифа, кастраты, коих в принципе невозможно заподозрить в причастности к Адамову греху.