Наташа Северная: Фараон. Краткая повесть жизни

Но ведь иначе я и не смог бы занять трон.

Его тело забальзамировали и со всеми почестями похоронили. Он в Долине Царей, как и подобает любимому отцу и сыну Ра. Его гробница находится в пирамиде, которую строили двадцать разливов Нила. Ровно половину его жизни.

Я тихо улыбаюсь.

Тому, кто подобное не пережил, не понять моей радости.

Я слышу чьи-то шаги. Идут двое.

Это Пафнутий вернулся с лекарем.

Меня осматривают, ощупывают.

Долго расспрашивают.

Я отвечаю с трудом. Но отвечаю.

Я чувствую себя гораздо лучше и сильнее, чем вчера.

Неужели я выздоравливаю?

День прошел хорошо. Я немного поел, не без помощи Пафнутия конечно. Мой славный Пафнутий понимает, как это оскорбляет меня, поэтому и убеждает всех, что я делаю все сам. Те, кто находятся сейчас за моими покоями, не верят, что я умираю.

Они верят тому, что фараон вскоре поправится и вновь начнется прежняя жизнь.

Они все жаждут прежней жизни. Спокойной и размеренной. Люди боятся перемен, потому что никогда не знают, что последует за ними: благоденствие или разруха.

Ведь они не боги, всего лишь люди.

И я прощаю им эту слабость.

Лишь бы слабость не переросла в слепую силу, а затем в могущество. Ибо очень часто, могущество происходит от слабости одного и невежества другого.

Эти мысли утомляют меня.

Никогда так много не думаешь, как во время болезни или перед кончиной.

У меня закрываются глаза.

Когда я проснулся, был уже вечер.

Я приказываю вынести себя на террасу.

Мое лицо обдувает теплый южный ветер.

Все небо залито сияющим с переливами пурпурным светом.

Закат.

Влажный прохладный, вечерний воздух наполнен запахом речной воды.

Это Нил.

Мой божественный животворящий Нил. Моя Большая река.

Как же мне хочется приподняться и увидеть ее спокойную голубую гладь. Рассмотреть древний город, который строили за тысячу лет до меня, мои предки. Насладиться красотой рукотворных оазисов.

Но нет, я не могу подняться. У меня еще слишком мало сил.

Что ж, я еще успею насмотреться на свои владения.

И насладиться ими.

Я успокаиваюсь. И весь отдаюсь звукам и запахам жизни.

Иногда я слышу песнь гребцов, иногда крики птиц.

И тогда я чувствую себя частью этих событий происходящих в вечности.

Потому что я тоже здесь. Рядом.

Я свидетель того, что сейчас происходит в окружающем меня мире.

Но мне не дано знать того, что сейчас происходит на небе. Мне остается лишь догадываться.

Я – земной бог. И мой удел земля.

Но кто из нас царей не мечтал и о небе?

И почему-то от этих мыслей мне не становится грустно.

Я смотрю на облака, потрясающие меня своим величием и мощью, я вижу красивый и вольный полет сокола, я слышу голоса людей, иногда вызывающие во мне умиление и любовь.

И я почти забываю о том, что одинок.

Я вспоминаю гимн-восхваление Ра, и тихо напеваю его.

Входит Пафнутий, жестами давая понять, что Кала, дети, Мефис и номарх, пришли.

Начинает болеть голова.

Я чувствую, как сказочная прелесть этого вечера разбивается обо что-то холодное и твердое. Прилив злости, ненависти и гнева наполняет меня.

Они должны были прийти.

И я уже не могу совладать с собой.

Мне было слишком хорошо, чтобы сейчас легко отдать то счастье, которое недавно переполняло мою душу.

Как же много теперь надо мне сил. Ведь пришли те, в глазах которых я прочту надежду.

Они надеются, что я скоро умру.

Они совсем не знают, что я могу прочесть это в их глазах.

Они думают, что тот, кто умирает, становится глупым и беспомощным.

Но об этой своей ошибки, они узнают лишь тогда, когда сами будут на пороге смерти.

Итак… Пафнутий вводит их.

И я вижу только Калу.

Мы стали мужем и женой, когда мне было шестнадцать, а ей восемь.

Маленькая, хрупкая девочка с большими черными глазами, с лицом богини Исиды. В нашу первую ночь любви я взял ее силой.

Надо мной нет никого.

Ведь Ра мне равен.

А над ней – богиней, есть я – бог.

Я презираю женщин. А презираемые, никогда не вызывают ни любви, ни уважения, ни сочувствия, ни жалости. Ведь они способны только подчиняться.