Николай Алексеев: По зову сердца

– Бросьте, Железнова, упираться. Иван Вольф все нам рассказал.

Это было для обоих великое испытание, чтобы ни один вздох, ни одно движение лица не выдали взрыв возмущения, у Веры – на Стропилкина, у Стропилкина – на коменданта.

– Ничего он вам сказать такого не мог, хотя уж очень добивался, чтобы я назвалась Железновой. А если и сказал, то, видимо, из-за трусости перед вами. Я еще раз повторяю – я Юлия Баскакова и никакой Веры Железновой не знаю.

– Тогда передадим вас абверу, и там вы поневоле признаетесь, – повторяя слова коменданта, сказал переводчик.

– А какой от этого толк? Все равно я чужое имя на себя не возьму. Лишь на вашей душе будет еще одна невинная жертва.

Ничего не добившись, комендант отправил Веру в камеру.

– Как вы думаете, – обратился комендант к Стропилкину, – есть смысл с ней вести разговор или плюнуть на это и передать ее абверу?

Стропилкин ответил не сразу.

– Как ваше мнение? – не терпелось коменданту.

Стропилкин принял стойку «смирно» и ответил:

– Надо, господин оберст-лейтенант, еще раз попробовать. Отправить ведь никогда не поздно.

– Хорошо. Тогда займитесь. – И комендант перевел взгляд на офицера. – Если он вам доложит, что ничего не получается, связывайтесь с абвером и отправляйте. При всех обстоятельствах мне кажется, что эта Юля важная птица.

Как только камера потонула в полумраке, так же, как и вчера, вошел Стропилкин.

– Вера Яковлевна, не пугайтесь, это я, Иван Севостьянович, – прошептал он. – Света не просите. Садитесь.

– Вы с оружием?

– Так надо, – Стропилкин сел рядом, положил автомат на топчан. – Теперь слушайте. Как только выскочите из наших дверей, так сразу же бегите направо. У дома, что на углу, вас встретят ваши люди. Если не встретят, то заворачивайте направо, за угол, там, у разрушенного дома, будет стоять грузовик. Так вы прямо в его кабину. А там уже все – вы спасены!

– А вы?

– За меня не беспокойтесь. Я вас здесь у входа прикрою и – на смолокурню. А там болотом – к вашим. Так мы договорились. А теперь давайте немного передохнем да и за дело.

– А как же я выйду на улицу?

– Здесь я вас выведу, как бы на допрос к начальству. Об этом я караульного уже предупредил. А там, в здании, дверь со двора, как раз против выходной двери на улицу. Как только войдем, вы сразу шмыгнете под лестницу. Я пройду к часовому и скажу, что его просит дежурный, а сам встану вместо него. Вот в этот-то момент вы выбегайте на улицу. Выбежите и летите без оглядки, учтите, что для спасения считанные минуты. На счастье – минуточку молчания. – Но он молчать не мог: – Увидя вас, я второй раз родился. И как страстно хочется своей кровью смыть весь тяжелый груз преступления перед Родиной… И я это, Вера, сделаю… А теперь – нам пора. – И он постучал в железную дверь. Дверь распахнулась, и свежим воздухом надежды и бесстрашия обдало Веру. И она, подобно арестантке, заложив руки за спину, первой вышла из подвала и торопливо зашагала по уже серебрившейся заморозком стежке.

– Постойте, я посмотрю. – Стропилкин остановил Веру у черного входа в комендатуру, открыл дверь и, убедившись, что там никого нет, коснулся рукой ее локтя. Вера поняла, переступила порог и мгновенно юркнула под лестницу.

Тот первоначально как бы зашел в основное помещение, но тут же торопливо вышел к постовому у входа:

– Штанге, тебя дежурный вызывает. Иди, а я постою. – И встал вместо него, раскрыл входную дверь и вышел на улицу. Как только Штанге скрылся за дверью коридора, Стропилкин сделал знак: «Беги!» Вера сорвалась с места, вылетела на улицу, осмотрелась и тут же повернула направо и торопливо зашагала к углу. Ее подхватил под локоть Степан и повел к машине.

Выигрывая для Веры время, Стропилкин стоял в растворе открытых дверей с автоматом на изготовку.

– Что за шутки? – взревел выскочивший на площадку дежурный. Но увидев озверелый взгляд Вольфа, крикнул помощнику по охране:

– Арестовать! Курт, усилить охрану камер!

Стропилкин короткой очередью скосил бросившихся к нему солдат, чем поднял «в ружье» всю комендатуру. Выскочив на улицу, он бросился на другую сторону. Там перемахнул палисадник и скрылся в зарослях заброшенного сада. Вслед раздался выстрел, потом другой.

– Взять его! – скомандовал дежурный группе солдат.

Шофер дядя Рыгор сразу повернул машину на южную окраину и там проскочил в лес на какую-то минуту раньше, чем сюда вышло оцепление. Минуты через три Рыгор миновал дорогу на Козлы. Здесь на опушке рощи остановил машину и высунулся из кабины.