Н. Кальма - Джон Браун

И вот легкий стук колес по проселочной дороге, фырканье лошади, ночевки под звездным небом и крепкий запах незнакомых трав, трав Канзаса.

Браун вспоминал: на старых картах Америки Айова изображалась бобром, Небраска — антилопой, а Канзас — буйволом. Через эти равнины проходили некогда стада диких буйволов, на которых охотились индейцы чийенны.

Теперь дикие буйволы почти вывелись, но земля была такая, о которой он читал в Ветхом завете. Там она тоже называлась «обетованной». Бесконечная, до самого горизонта уходящая прерия, волнистые холмы, покрытые шелковой муравой с огненными звездочками диких ноготков. Маленькие золотые подсолнечники, которые растут гроздьями и словно освещают весь луг солнечным светом.

Отец и сын следили за сойками, мелькавшими в небе, и слушали их щебет. Иногда они останавливались на берегу реки кормить и поить лошадей, и тогда Оливер отправлялся на охоту. Он приносил бекасов и вместе с отцом ощипывал дичь и жарил ее на костре.

Когда они сидели так, вдвоем, у тлеющего костра, глядели на теплые испарения, подымающиеся от земли, слушали свист сусликов и воркование какой-то ночной птицы, Оливеру не верилось, что где-то здесь в этом зеленом и голубом Канзасе, идет война, люди убивают друг друга и кровь пятнает траву.

Но старший Браун не поддавался очарованию природы, он был неспокоен, и Оливер, просыпаясь ночью, видел, что отец сидит у костра, неподвижно устремив глаза на огонь.

Скоро им стали попадаться помещичьи ранчо с заколоченными ставнями, пустые и враждебные. Дорога была теперь усеяна костями волов и лошадей, тучи воронья сидели на скелетах и отвратительно кричали, когда проезжавшие мешали их пиршеству. Попадались им и люди, в телегах и верхом. Встречные угрюмо, подозрительно оглядывали их и не отвечали на вопросы.

В начале октября 1855 года они прибыли в Браунсвилл — так пышно назвали пятеро сыновей свою стоянку — жалкий лагерь из нескольких дырявых палаток.

Джон Браун писал домой в ответ на жалобы жены:

«Дорогая жена и дети, и я переживаю вместе с вами все ваши неудачи и испытания, которые выпадают на вашу долю, но испытания — не только ваш удел. Здесь все много болеют, никакого дома у них нет, только палатки, в которых даже крепкий человек не нашел бы защиты от резких холодных ветров и буранов, которые здесь бушуют больше, чем в любом другом месте, где мы когда-нибудь жили, даже в вашей морозной области. И за сеном не уследили, как и за всем другим, заборов нет и пшеница вытаптывается скотом и лошадьми. Джезон и Оливер все еще слабы от лихорадки. Мы уже сделали кое-что, но пока очень немного. У нас уже есть хижина в три бревна высотой, проконопаченная и обнесенная земляным валом, и труба, достаточно высокая, чтобы можно было поддерживать огонь для самых маленьких. Мы успели снять небольшой урожай бобов, которые вместе с кукурузной похлебкой, молоком и тыквой являются нашей единственной пищей… Сэлмон поймал стальным капканом степного волка. У нас все еще продолжаются дожди с жестокими ветрами, капли превращаются в льдинки, когда падают, и в холодные ночи земля замерзает.

С тех пор как получено письмо от Уатсона, я очень обеспокоен тем, что вам придется провести зиму в холодном доме, и я придумал простой, дешевый способ, чтобы избежать этого. Возьмите обыкновенные доски и вройте их прямо в землю до стропил, наподобие сарая, но гвозди не забивайте глубоко, чтобы их можно было легко вытащить. Зашейте таким образом досками все, кроме окон и дверей. Это может сделать всякий, даже самый слабый, и большую часть досок потом можно использовать для растопки и в хозяйстве. Я много думаю также, Мэри, о твоем вдовьем положении и иногда позволяю себе мечтать о том, что когда-нибудь я снова смогу воспользоваться домашним уютом…

Мы получили те две газеты, которые ты прислала, и для нас, так далеко отрезанных от мира, это было большим подарком. Мы слыхали, что Фрэнк Пирс в Вашингтоне строит планы против нас, что он намерен раздавить людей свободного Канзаса. Что ж, будем ждать этого времени. Только кровь может смыть этот огромный черный грех. Я поручаю вас заботам того, кто питает молодых птиц, когда они голодны.

Я думаю, что следующей весной Уатсон сможет заработать немного денег стрижкой овец в долинах. На этом кончаю. Ваш муж и отец Джон Браун ».

Он привез с собой сыновьям в Канзас страшный груз: маленький ящичек с телом Остина, умершего от холеры. Браун выкопал его из прежней могилы. Теперь семья похоронила его близ хижины. Опять раздались рыдания женщин, Джон Браун смотрел на них, но у него не было слов утешения, он не знал таких слов. Он только сказал: