Евгений Богданов - Ожерелье Иомалы

Купец выскочил с проворством белки на улицу и пошел, отплевываясь, бранясь и оглядываясь: ему все казалось, что Лунд бежит за ним с ножом.

Вейкко, сгорбившись, сидел у очага. Лунд закрыла дверь, подошла к нему.

— Не печалься, отец. Пусть твое сердце станет на место!

Вейкко сказал:

— Чтоб он издох, как рыба на сухом берегу!

В это время явился посланец старейшины Хальмара:

— Вейкко! Тебя зовет Хальмар, — сказал он.

Вейкко собрался и пошел. В сердце Лунд пойманной птицей билась тревога: Зачем отец понадобился старейшине? Уж не беда ли какая-нибудь приключилась?

Она думала о том, где бы ей взять сотню куниц, чтобы отвязаться от назойливого купца. Думала и не могла ничего придумать.

Мыс Нордкап давно был известен скандинавам и другим мореходам северных широт как опасный поворотный пункт. Каждое судно хотело поскорее миновать его, но не всегда это удавалось. Отвратительным местом назвал Нордкап итальянец Петро Квирини. Викинг Отар ждал здесь попутного ветра несколько дней. Уже позднее англичанин адмирал Виллоуби, огибая Нордкап, растерял свои корабли в тумане. Судно адмирала восемь дней мотали по океану шквалы и бури, и только чудом удалось англичанину достигнуть Колгуева.

На пятые сутки похода драккары Карле и Туре Хунда добрались до мыса и едва обогнули его, паруса беспомощно обвисли — не стало попутного ветра.

Дальше путь лежал на восход солнца. Викинги не могли маневрировать парусами, как это делали мореплаватели поздних времен: оснастка на драккарах была прямая.

Суда на веслах зашли в укромную бухту и отдали якоря у пустынного скалистого берега. Над утесами роились морские птицы. Белыми молниями сновали над водой чайки, высматривая добычу. Скалы бросали на бухту мрачную тень.

Идти на восток на веслах — значило измотать команду, сделаться добычей туманов, непредвиденных бурь и затеряться в открытом океане.

Отправляясь в Бьярмаланд, викинги хорошо знали о трудностях плавания, особенностях капризной погоды и коварных морских течениях. Они шли тропой, проложенной их предками.

Став на якоря, викинги Карле и Туре Хунда отдыхали и отсыпались в ожидании благоприятного ветра. Привыкшие к нелегкому морскому труду, они коротали время за пустячными занятиями и развлечениями: играли в ножи, в кости, рассказывали старинные истории о жизни и походах ярлов, бражничали. Руки моряков, загрубевшие от жестких мозолей после непрерывной работы веслами, скучали по делу. Заметно стали убывать запасы провианта.

Ветер упорно тянул с побережья, посвистывая в ущельях и проносясь над головами мореплавателей в холодные просторы океана. Вечерами на льдистых вершинах скал красным, зловещим пламенем вспыхивали отблески солнечных лучей.

На корабле Туре Хунда в средней его части был раскинут большой шатер из тюленьих кож. Края кож прикреплялись к бортам. Шатер защищал команду от ветра и дождя. Было тесно. Викинги спали на тюках с товарами, на оленьих шкурах между румами. Ночами ветер не проникал в шатер и под ним дышать становилось нечем. Запах пота моряков, грязи, смолы и ворвани одурманивал головы.

В малом шатре, в носу судна. Туре Хунд пировал со своим телохранителем и советчиком Орваром. Орвар — викинг по крови. Его отец немало скитался по морям с Рагнаром Кожаные Штаны. Высокий, крепко сложенный, с грубым лицом и густой бородой до глаз, он был олицетворением силы и жестокости. Такие люди и после смерти веками живут в сагах, в песнях скальдов. Одним ударом меча Орвар мог в бою развалить противника от плеча до бедер.

Они лениво пили из рогов ячменную брагу, ели вяленую палтусину и кабаний окорок. Потом оделись, выбрались из шатра.

Тень от скалы окутала драккар. О борта его слабо плескались волны. На корме зажгли фонарь, и бледные отсветы играли на лицах вахтенных.

Хунд вошел в шатер для команды. Орвар большой черной тенью — за ним.

Тускло горела свеча в слюдяном фонаре. Викинги сидели на румах, на раскинутых шкурах.

— Добрый вечер. Туре! — приветствовали они ярла.

— Здравствуй, славный викинг!

— Когда пойдем дальше?

— Уж не собираешься ли ты зимовать у мыса?

— Скоро на якорных канатах приживутся ракушки…

— Корабль днищем прирастет к стоянке!

— Что тебе обещает морской бог Ньярд?

Туре отвечал хмуро. Пропала охота шутить.

В середине шатра, под фонарем, сгрудились бородатые, неуклюжие на вид люди. Они слушали кормчего Саксона, который был начинен всякими историями, как бочонок соленой сельдью. Туре сел. Орвар примостился рядом с ним.