Камиль Яшен - Хамза

В тот день в толпе паломников, пришедших просить милости у святого Али, стоял перед священным мазаром и ибн Ямин, известный в Коканде под именем Хакима-табиба - Хакима-лекаря.

Внимая неземному голосу Мияна Кудрата, взывая сам к великодушию и щедрости аллаха, ибн Ямин, как бы ему ни хотелось делать этого во время общения с высшим божеством, тем не менее думал в ту минуту прежде всего о своих житейских, земных делах - о доме, семье, дочери, сыне...

Нет, не надо было Хакиму-лекарю слишком пристально вглядываться в лик времени, чтобы уяснить для себя его смысл. Лик времени действительно был плох и неясен для ибн Ямина. Дела табибские шли неважно - люди редко приходили лечиться, уповая в своих болезнях больше на милосердие аллаха, чем на его, Хакима, лекарское искусство. Заработок становился всё скуднее и скуднее, а хлопот прибавлялось всё больше и больше. Подрастали дети, и надо было думать о том, как устраивать их в будущем, - дочери присматривать жениха, сына определять в учение.

Собственно говоря, именно заботы о сыне и привели ибн Ямина сегодня сюда, в Шахимардан.

Сын стоял рядом с ним, отец крепко держал его за руку.

Мальчику шёл восьмой год.

Имя его было Хамза...

Далёкий путь проделал Хаким-табиб к усыпальнице святого Али. Сначала ехали поездом из Коканда до Маргилана. Потом на большой повозке от Маргилана до Вадила - одного из самых больших и богатых кишлаков на юге Ферганской долины. Здесь задержались на целый день, проведя его на тесном, но очень оживлённом базаре, бродя между торговыми рядами и двухэтажными лавками-магазинчиками. Переночевав в караван-сарае, утром отправились дальше на маленькой арбе по берегу реки Шахимардан. И там, где сай белопенным потоком с шумом вырывался из ущелья, слезли с арбы, расплатились с возницей и двинулись в горы пешком, как этого и требовал обычай от паломников, идущих к святому Али.

Ущелье Шахимардана то раздвигалось в обе стороны небольшими зелёными полями и пёстрыми фруктовыми садами, в которых стояли приземистые жёлтые глинобитные домики местных жителей-киргизов, то превращалось в узкий, тёмный и мрачный коридор, грохочущий камнями по дну бурной реки. Над головой зловеще нависали выступы белых скал, отполированные ветрами и временем, похожие на голые, оскаленные человеческие черепа, насыпанные друг на друга. (Когда становилось особенно страшно, Хамза прижимался к отцу, и Хаким, обняв мальчика, успокаивал его, гладя рукой по плечу.) Иногда попадались огромные каменные глыбы, напоминающие издали диких зверей - львов, тигров, медведей, волков. Изломанные очертания дальних отрогов на горизонте вдруг превращались в шеренги каких-то косматых чудовищ - злых дивов и дьяволов, которые, будто взявшись за руки, бешено и неподвижно плясали в своём окаменелом неистовстве, вытягиваясь нескончаемыми хороводами за край неба.

Уже к вечеру с трудом дотащились до первых домов кишлака Шахимардан, прилепившегося к подножию горы Букан, на вершине которой покоился прах святого Али. Дальше дороги не было. Дальше стояли необитаемые хребты. По их обрывистым склонам вилась одна-единственная еле приметная среди скал тропа. Рассказывали, что по этой почти непроходимой тропинке некоторым смельчакам удавалось добираться до Афганистана.

Спать, без ужина, легли во дворе чайханы - не хотелось ни есть, ни пить.

И с рассветом начали медленно подниматься на вершину утёса. Двести пятьдесят три ступени. Двести пятьдесят три шага вверх к небу.

И вот теперь они оба, Хаким-табиб и Хамза, отец и сын, стояли в толпе паломников перед воротами усыпальницы, слушая поучения Мияна Кудрата и гортанное чтение хафиза.

В далёкий путь из родного города до Шахимардана ибн Ямин взял с собой сына отнюдь не случайно. Дальняя эта дорога была намечена лекарем из Коканда давно. С четырёх лет отращивал маленький Хамза ритуальную косичку на голове в честь святого Али. За этот, первый в его жизни, подвиг во славу мусульманской религии святой Али, как сказал отец, всегда будет защищать лекарского сына от всех наговоров и наветов, всегда будет изгонять с его жизненного пути всех дьяволов и злых дивов.

Семь лет назад, славя аллаха за то, что получил от него в подарок сына, ибн Ямин дал себе твёрдый зарок - воспитать мальчика в истинно мусульманском духе, И сейчас, здесь, у ворот священного мазара, должен был произойти один из главных обрядов. Принеся соответствующие пожертвования, лекарь Хаким хотел просить святого Мияна Кудрата - смотрителя гробницы, хранителя и сберегателя святости духа соратника пророка Магомета - отрезать с головы сына ритуальную косичку.