Елена Муравьева: Картонный лев Бенито Муссолини

Однако, понимая, что только насилием невозможно создать прочный фундамент политической власти, дуче, фюрер и «вождь и учитель», превратили в своих странах идеологическую истерию в норму жизни, а собственный культ — в государственную религию. Причем в какой-то момент все Номера Первые сами уверовали в свою исключительность и, потеряв чувство меры, стали вмешиваться в мирские законы и внедрять в общество новые нормы поведения.

Среди итальянских фашистов были отменены рукопожатия, женщинам было запрещено носить брюки, для пешеходов устанавливалось одностороннее движение по левой стороне улицы. По решению правительства все итальянцы, независимо от возраста, социального положения и пола должны были по субботам заниматься военно-спортивной и политической подготовкой. Муссолини сам являл пример для подражания, устраивая массовые заплывы, бег с барьерами и скачки на лошадях. Модными и повсеместными стали массовые гимнастические упражнения, ибо движения в едином ритме, по мнению фашистов, способствовали выработке чувства коллективизма.

Похожим образом вели себя диктаторы и с ближним окружением. Принцип подбора кадров у всех был прост — личная симпатия или неприязнь. Нередко выбор определялся внешним видом человека, умением себя подать, удачной шуткой или чем-либо еще в этом роде.

26 мая 1927 года, выступая в палате депутатов, Муссолини так высказался по поводу своего аппарата: «Все министры и их заместители — это солдаты. Они идут туда, куда их направляет Глава правительства, и останавливаются, если я приказываю остановиться».

Не нов и следующий прием укрепления партийной дисциплины. Так же как Гитлер и Сталин, Муссолини с помощью службы безопасности контролировал частную жизнь и переписку соратников, держал в кулаке каждого из партийных иерархов, часто и тщательно «тасуя колоду» своих приближенных.

Объединяло всех лидеров-диктаторов и равнодушие к деньгам и семье.

Но имелись и отличия.

Муссолини обожал женщин и, невзирая на занятость, всегда находил время для любовных утех. Многие посетительницы дуче познали его неуемный мужской темперамент — либо на широком ковре, устилавшем пол огромного кабинета, либо стоя у подоконника. Вождь был настолько занят делами партии и государства, что порой не успевал снять не то что туфли, но и брюки.

Ни для кого в Государственном дворце не было секретом, что дуче любил девственниц. Ходили слухи, что он даже прерывал правительственные совещания, чтобы встретиться с некоторыми из них.

Говорили, что через диваны Дворца Венеции прошло около 400 поклонниц диктатора.

В сексуальном поведении дуче проявлялись иногда садистские наклонности. Он нередко избивал жену, а французскую журналистку Магду Фонтанж, считавшую дуче «роковым мужчиной», однажды слегка придушил во время полового акта ее собственным шарфиком. Француженка была без памяти влюблена в Муссолини, и когда тот, решив избавиться от надоедливой поклонницы, приказал вручить ей пятнадцать тысяч франков и проводить до границы, даже пыталась покончить с собой.

Со своим последним увлечением — красавицей Клареттой Петаччи дуче познакомился, когда ему уже было за пятьдесят. И это была, наверное, единственная женщина, которую Муссолини по-настоящему любил. Однажды официальная супруга Ракель бросила в лицо сопернице: «Когда-нибудь ты кончишь на Пьяццо Лорето, шлюха!». (На этой миланской площади собирались проститутки самого низкого пошиба).

Пророчество сбылось, но об этом позднее.

К вопросу об отличиях…интересно: если бы Гитлер и Сталин любили секс, так же как дуче, были бы репрессии в СССР и Германии такими же страшными? Все-таки аскетизм делает представителей сильного пола жестче. Муссолини же, при всей своей решительности и энергичности, «стелил мягко». По определению одного из сенаторов (вполне дружески расположенного к дуче) он был «картонным львом», а его правление «диктатурой из мягкого сыра».

Действительно, по сравнению с тем, что творилось в Германии и Советском Союзе, в Италии была тишь да гладь.

В рамках одной статьи невозможно разложить по полочкам перипетии тех событий и рассказать о роли, которую сыграл в них итальянский лидер. Но главное должно прозвучать: амбиции Муссолини явно превосходили военно-экономический потенциал Италии, поэтому действовать приходилось с оглядкой на мнение «старшего брата». Которым, по мнению специалистов, была сначала Великобритании, потом — Германия.