Виктор Карпенко - Брат на брата. Окаянный XIII век

В доме боярина Ермилы — гости. Но не слышно шумного веселья и перезвона гуслей, да и вечерняя трапеза скромна. Не для пира сошлись на боярском дворе лучшие градские люди, а для тайного совета. За длинным дубовым столом и вдоль стен не по чину, а кто когда приходил, расселись по лавкам бояре, старосты, кое-кто из служилых, а также самые именитые купцы. Освещенные колеблющимся светом свечей, сидели молча, тяжело, шумно вздыхая и покряхтывая. Начало тайного совета затягивалось.

Наконец, сопровождаемый хозяином дома боярином Ермилой, в светлицу вошел князь Изяслав Владимирович. Порывисто пройдя к единственно стоявшему во главе стола креслу, он торжественно произнес:

— Помолясь, приступим.

Пошевелив коротко губами, он нарочито громко начал:

— Не пристало нам под щенком Всеволодовым ходить. Всегда Рязань особливо стояла. Никто ею не помыкал. Так ли?

— Так, батюшка!

— Верно, верно говоришь! — донеслось в ответ.

— Издавна повелось, что на великий стол киевские князья садились, им-то не грех старшинствовать. Да тут Андрей, за ним и Всеволод возомнили себя князьями великими. Всю Белую Русь под себя подмяли, теперь и к южным землям подбираются. Сынов-то у Всеволода аж шестеро, всем удел дай. А внуки пойдут, им тоже удел дай на кормление. Вот и подумайте: не паутину ли Всеволод плетет, дабы опутать ею все земли? Ни вам, ни князьям вашим нет места в княжестве Володимирском, потому-то они в железах, а скоро и вам черед.

Зашумели, возмущаясь, бояре, загалдели купцы, закудахтали, точно куры, согнанные с насеста.

— Да как же так, Господи?

— Неужто изведет под корень род князей рязанских?!

— Где же заступника-то сыскать от такого песиглавца [32]  Песиглавцы — легендарное племя, жившее на южных границах славянских племен; люди с песьими головами, отличались выносливостью, свирепостью и жестокостью. ?

Изяслав молчал, давая высказаться другим, выхватывая взглядом и отмечая для себя особо ретивых.

— Собрать дружину, черниговцев позвать, а попервой имать выкормыша княжеского — Ярослава, — прогудел он.

— Как имать, как? — перекрикивая всех, завопил кто-то из старост. — Ярослав в детинце, на стрельнях [33]  Стрельня — башня. дружинники!

— Петуха красного подпустить, володимирцы сами выйдут из-за заборала [34]  Заборала — ( тут ) колья. , — предложил купец Евсей, торговавший хлебом и рыбой.

— Совсем глузда [35]  Глузд — ум. лишился, по вые бы тебе надавать, — замахнулся на купца тысяцкий Афанасий Дробыш. — Град спалить хочешь?

До полуночи спорили лучшие градские люди. Предлагали разное, но сошлись в одном: немедля ехать к пронскому князю Михаилу за помощью; созывать большую дружину; на всех дорогах, идущих от Рязани, поставить заставы и имать посыльщиков княжеских, а до поры до времени затаиться и ждать ответа из Пронска. К князю Михаилу надлежало ехать боярину Ермиле и Афанасию Дробышу. С ними возвращался в Пронск и князь Изяслав Владимирович.

Уж за полночь, а княжеский терем светится окнами, словно в праздник. Двор также залит светом факелов. Ржут лошади, звенят оружием и доспехами дружинники. Ярослав Всеволодович среди воинов. Он возбужден, щеки его горят, в глазах мечутся веселые озорные огоньки. Вся эта суета ему в радость.

— Уехал ли посыльщик в Володимир? — остановив воеводу Лудара, спросил Ярослав.

— Уехал, князь, как ты велел, еще засветло, — нехотя ответил Лудар, ибо князь спрашивал его об этом уже в третий раз.

— Надо бы в Новгород, к Святославу, тож человека направить. Ему хоч тринадцать всего, да с ним боярин Михаил — муж зрелый и в ратном деле сведущ.

— Как скажешь, князь. Ежели надо, пошлем, — согласился воевода.

— Да нет, повременим малость. А что, бояре все собрались?

— Володимирские, что с тобой пришли, в тереме. И жены их, и дети, и челядинцы [36]  Челядь — княжеские слуги. — все здесь.

— А ты съестной припас оглядел? На сколь хватит, коли в осаде быть нам?

— Не успел, прости, князь, нерадивого, — потупил взор воевода.

— Эко ты! — покачал головой Ярослав. — В осаде вода и еда — первейшее дело. Пойди проверь, — строго приказал князь и уже на ходу крикнул: — Я — в стрельню. Погляжу на град, тихо ли.

— Вот неугомонный, — крякнул в бороду, досадуя на князя, Лудар и, оглядев двор, расположившихся на нем дружинников и вооружавшихся владимирских бояр и их слуг, заметил, что к сражению готовятся. «Да не осмелятся рязанцы супротив великого князя пойти, время не то», — подумал воевода. Постояв еще немного у коновязи, поразмышлял о житье многотрудном в граде Рязани и направился осматривать кладовые. Знал Лудар, что молодой князь ничего не забывает.