Игорь Срибный - Варяжко

Старший жрец Чикчан – Облачный Змей низко склонился перед троном тлатоани, что-то громко нашептывая ему на ухо...

Глаза Топильцина гневно сверкнули…

- Приведите его! - приказал великий вождь.

К его ногам бросили человека, одетого в одежды народа кокомы.

- Кто ты? Что ты делал у границ Ноновалько? – спросил грозно тлатоани.

- Я из племени кокома, великий вождь. Я делаю головные уборы из перьев, и мне нужны краски, чтобы раскрашивать их. Я пошёл к морю карибов, чтобы добыть раковины пурпура. Без них не сделать самый красивый цвет – пурпурный…

- Меня не интересуют твои краски! – перебил его тлатоани. - Что ты делал на косе Ицтак Ики?

- Я не попал на косу Ицтак Ики, великий вождь. Меня схватили воины мешика в лесу, где я прятался, когда рассматривал огромную пирогу, качающуюся на волнах… У этой пироги с каждой стороны было по десять вёсел и…

- Замолчи! Ты лаешь, как койот! Ни мешика, ни тольтеки, ни даже майя не строят больших пирог, которые управляются десятью вёслами с каждой стороны – боги не учили их этому!

- Великий вождь, ты ведь можешь послать туда своих людей, и они увидят то же, что видел я! Тем более, что старший у них вождь по имени Теноча, и ты не можешь не знать его! Ибо он из страны Мешика!

- Расскажи мне об этой пироге! - произнес Топильцин, его лицо омрачилось. - Говори только правду!

- Только правду, великий вождь, - пробормотал кокома, косясь на глубокую яму в углу залы, из которой доносились глухие стоны. Он знал, что это такое. Яма пыток... На жертвенный камень обреченные шли с надеждой на иную, более легкую, чем на земле, жизнь: ведь на небесах их ждала встреча с богами. Но яма пыток не оставляла никаких надежд… - Только правду… Разве посмею я обмануть великого Кецалькоатля?!

Все дальше и дальше в прошлое отодвигались льды Варяжского моря, покрываясь туманной дымкой забвения. И порой Варяжко казалось, что не было ни шхер, ни штормовой Соловецкой пучины, бьющей в подножия скал, не было белого снежного покрывала на высоких соснах и елях… Не плавал он ни на лодье, ни на драккаре, не сидел у родительского очага, вдыхая горький, привычный с детства берёзовый дым. Иногда ему казалось, что всю свою жизнь он провёл здесь, в этой жаркой и душной стране, где все склоняются перед волей беспощадных богов.

Вот уже пятый год длился поход Кецалькоатля. Ицтак Куаутли всегда был там, где требовалось сломить сопротивление врага. Никто из военачальников мешика и тольтеков не мог сравниться с ним в искусстве боя. Белый Орёл наносил удар в нужный момент по самому слабому месту - и тогда рушились белокаменные дворцы и храмы, крушились человеческие черепа, гарью и чёрным дымом заволакивало селения.

Варяжко, оперевшись на рукоять меча, стоял на высоком холме, у подножия которого бесконечной колонной шли в сторону города Накбе воины мешика и тольтеков. Нещадно палило солнце, над дорогой висели плотные клубы пыли. Склонив украшенную богатым убором из перьев голову, Варяжко погрузился в тяжкие думы. Когда закончится все это?... Позади остались тысячи и тысячи полетов стрелы – дремучие джунгли и сельва, высокие горы и знойные пустыни. Он, Белый Орёл, завоевал для Кецалькоатля множество городов, взял неисчислимые толпы пленных. Он привёл под жёсткую руку Теночтитлана огромные страны Тескоко и Тлакопан, которые до него никто не мог покорить… Но Топильцин Кецалькоатль ненасытен - ему все мало. Может, он и вправду надеется покорить весь мир? Но где они — границы здешнего мира? От дальних лазутчиков Белый Орёл знал: земля, омываемая на востоке и западе Океаном, беспредельна к северу и югу. По их рассказам, на юге лежали неприступные горные хребты, а за ними уходит к краю земли непроходимая сельва, наполненная страшными племенами и невиданными зверями. Не хватит двух жизней, чтобы завоевать все эти земли, племена в царства! Но попробуй, скажи об этом великому вождю Мешика!

В тяжёлом, кровопролитном сражении пал белокаменный город-красавец Накбе. Покрытый с ног до головы пылью, потом и кровью Ицтак Куаутли, еще разгоряченный недавним боем, медленно шел навстречу торжественной процессии - в покоренный город вступал сам Кецалькоатль. Глухо били тум-тумы, ревели раковины. Топильцин двигался меж двух рядов побежденных майя. Стоя на коленях, они положили свои головы в пыль, приветствуя победителя.

Топильцин с каменным лицом сидел в паланкине, который несли шестеро рабов.

- Отбери искусных мастеров, резчиков по камню и дереву, строителей, - сказал он склонившемуся в приветствии Белому Орлу. — Остальных приготовить к жертвоприношению! Вечером я жду тебя в паровых ваннах во дворце верховного вождя Накбе!