Владимир Шатов - Возвращение

Молчаливый артиллерист встрепенулся:

- При попадании снаряда в человека он исчезает, испаряется при страшной температуре взрыва.

- Таких погибших военная бюрократия называет без вести пропавшими… - мрачно сказал Шелехов. – А значит, вдова и дети не будут получать пенсию по потере кормильца.

Руки доктора заметно задрожали. Григорий налил всем шнапса и перевёл разговор на научную тему:

- Доктор, а што такое иммунитет?

Тот очень доходчиво объяснил слушателям:

- Если вы имели впятером одну немку, и четверо из вас заразилась, а пятый остался здоров, это и есть иммунитет…

Лекцию прервал заглянувший в подвал санитар:

- Доктор! Быстро в перевязочную!

- Чего тебе?

- Там привезли два «живота»!

- Так война кончилась…

- Война кончилась, а жертвы остались!

- Как их угораздило? – спросил Григорий.

- Напоролись на засаду…

«Животами» медики называли для краткости раненых в брюшную полость. Обычно в санроте лечили только легко раненных, а тяжёлых и «животов» отправляли дальше, в более приспособленные для операций условия. Но теперь в разгар празднования найти транспорт не представлялось возможным, и командир медсанроты доктор Гольдин приказал оперировать Шабалину.

- Я никогда не делал подобных операций! – попытался отказаться тот.

- Всегда что-то делаешь в первый раз.

Видно было, как растерялся доктор. Руки его задрожали ещё сильней, чем раньше…

- У себя в селе я принимал роды, лечил расстройства желудка, простуды, переломы и вывихи, - заикаясь от волнения, объяснил он, - а тут лапаротомия!

- Справишься!

- А что это такое? – поинтересовался Сытин.

- Вскрытие брюшной полости.

Стены перевязочной поспешно обтягивали чистыми простынями и кипятили инструменты, весь персонал был взволнован. Возможно, по этой причине операция прошла неудачно. На следующий день Григорий вырыл в прусской земле могилу для какого-то незнакомого лейтенанта Ваулина. Он никогда не узнал, что случайно похоронил человека, когда-то спасшего его сына Сергея.

Через месяц Григория выписали из лечебного заведения, и он отправился в свою часть, базирующуюся в небольшом прусском городке на границе с Польшей. После капитуляции Германии советские солдаты уже успели перестроиться на мирный лад. Мужчина постоянно пили и ухлёстывали за женщинами. Девочки из всех сил набросились на дармовое заграничное барахло.

- Форму носить надоело, а кругом такие красивые вещи! – хвастались военнослужащие женского пола.

- Дома таких не будет…

Но наряжаться было не всегда безопасно. Однажды его знакомые связистки надели яркие платья, туфельки на высоких каблуках и счастливые, сияющие пошли по улице. Навстречу шла группа пьяных солдат, которые начали кричать:

- Ага!.. Фравы!!

- Мы не фравы...

-Пошли с нами! – заржали они и потащили девчат в подворотню.

- Да мы русские, свои, ай! Ай!

- А нам начхать!

Время шло, а Григория всё сильнее томила мечта о возвращении домой.

- Как же вырваться из этой помойки? - ломал он голову.

Уже уехали демобилизованные старички, а его всё не отпускали.

- Мне уже пятьдесят один год! – жаловался он в штабе.

- Тебе трубить ещё годик, - издевательски утешали писаря Шелехова.

И тут ему на ум пришла спасительная идея.

- У меня же хрен знает сколько ранений!

Григорий обратился к знакомому военврачу. Как раз расформировывали его часть, и он легко выписал ему демобилизационные документы. Впрочем, у врача была своя забота: надо было доставить в Ленинград трофейный аккордеон и кое-какое барахло его последней ППЖ, которая чуть раньше уехала рожать.

- Если довезёшь, выпишу бумагу. – Предложил практичный доктор.

- Как бы то ни было, я поеду домой! – обрадовался неожиданному освобождению Григорий.

Однако с тем, куда ему ехать возникли нежданные проблемы. Буквально накануне он получил такие редкие на войне письма.

- А тут сразу два письма. – Удивился Григорий, когда почтальон части протянул ему два треугольника.

Вернее одно содержало извещение, а другое просьбу. В первом сообщалось, что старший сержант Шелехов Пётр Григорьевич геройски погиб за Родину в мае 1945 года в Берлине.

- Как же так? – растерялся придавленный горем отец. – Буквально в последние дни…

Он написал сыну сразу же после возращения из отпуска в Сталино. Даже получил от него радостный ответ, в котором Петя написал о своей встрече с Юлией Коноваловой и адрес её полевой почты.