Клыч Кулиев - Непокорный алжирец [книга 1]

Майор Жубер бесновался.

— Я ему все зубы повыбью и проглотить заставлю! — брызгал он слюной в лицо Мишелю, едва стоявшему на ногах от усталости. — Глаза его же пинцетом выколю!

— Напрасно вы обвиняете доктора Решида, — пытался утихомирить Мишель коменданта. — Он неповинен в смерти генерала. Я всё время был рядом и наблюдал за операцией…

— Ага! Наблюдали?! — взвился Жубер. — Зачем наблюдали?.. Значит, вы сами не доверяли Решиду?

— Вам не доверял! — отрезал Мишель, начиная злиться. — Операция была почти безнадёжной. Я это знал, как и то, что при неудачном исходе, вы обязательно взвалите всю вину на доктора Решида. Он сделал всё, что было в человеческих силах, это я могу засвидетельствовать где угодно. Нечего на него валить, майор.

— Значит, не виноват Решид?

— Не виноват. Доктора Решида надо отпустить.

На скулах коменданта заходили желваки.

— Вы соображаете, что говорите?! Отпустить… Да будь он сто раз не причастен к смерти генерала, он обязан ответить за все свои делишки!

— Не понимаю, какое преступление вы вменяете ему, — пожал плечами Мишель.

— Это уж позвольте мне знать! — резко бросил майор. — Не лезьте со своей ложкой в чужую тарелку. Я ведь в ваши дела не вмешиваюсь?!

— А что же вы тогда делаете здесь, в больнице?

Комендант свирепо глянул на Мишеля и отвернулся. А тот, окончательно выведенный из себя грубостью Жубера, гневно проговорил:

— Не горячитесь, майор. Жизнь знала много беззаконий, но история не оправдала ни одного из них. Не будет оправдания и вам!

— Я вижу, вы действительно нездоровы, доктор, — жёстко сказал майор. — От повышенной температуры начали заговариваться. Ступайте, отлежитесь, а то, неровен час, случится что-нибудь с вами, тогда уж никакая история не поможет.

Доктор Решид оперировал генерала Ришелье, — об этом говорили все. Одни восхищались: «Здорово он его, подлеца!», другие посылали на его голову тысячу бед… Малике металась в бессильном отчаянии, чувствовала, что над головой любимого занесён безжалостный меч, но отвести угрозу не могла. Наконец она решила ещё раз попробовать пробраться в Касбу, чтобы повидаться с матерью Ахмеда и с его друзьями: может быть, ей хоть что-нибудь удастся узнать, предпринять. Однако всякое сообщение между Старым и Новым городом прекратилось. По обе стороны древней стены возвышались баррикады. Вооружённые юнцы из ополчения распоясались вовсю. Они рыскали по улицам в поисках жертв, открывали огонь по любому человеку, похожему на мусульманина. Алжирцы тоже взялись за оружие и на выстрелы отвечали выстрелами. Попробуй проберись туда! И от Мустафы вот уже сколько дней нет вестей, и Рафига не показывается… Но сидеть в своей комнате, мучиться неизвестностью, ничего не предпринимать, было невмочь. Малике собралась всё-таки выйти на улицу, стрельба вроде бы утихла, обманчивая надежда влекла её: вдруг кого-нибудь встретит…

Она сошла вниз.

Слуга, стоявший у лестницы, почтительно поклонился:

— Простите… вас хочет один человек повидать. Он у меня ждёт.

Сердцу Малике стало тесно в груди, яростными толчками рвалось оно наружу. Не помня себя, она вбежала в комнату и сразу же увидела знакомое усатое лицо.

— Мустафа! — обрадованно воскликнула она. — Здравствуй! Где ты пропадал?

Мустафа, смущаясь, неловко пожал протянутую руку.

— Доброе утро!

— Садись! — Малике потянула его к столу. — Рассказывай, какие вести?..

Понимая, что именно волнует девушку, Мустафа сказал:

— Вы не тревожьтесь, ничего опасного нет.

И он начал рассказывать о положении в городе. Оасовцев постигает неудача за неудачей. Провалилась окончательно попытка сбросить на Париж парашютистов, армейские подразделения одно за другим переходят на сторону генерала Рамадье. Смерть Ришелье вызвала сильное замешательство среди оасовцев. Наконец Мустафа заговорил о Решиде. Он действительно оперировал генерала, но слухи, будто он умышленно умертвил генерала — ложь.

Малике даже обиделась.

— Ахмед никогда не поступит бесчестно!

— Конечно, конечно! — заторопился Мустафа. — И доктор Мишель защищал его, с комендантом поругался. Да разве станет комендант слушать. Он…

— Что… что он сделал с Ахмедом?

— Ай, что доброго ждать от таких, как комендант!

— Жив он? Ахмед… жив?

Мустафа успокоил: жив, конечно, жив. Доктора подвергли ужасным мучениям, и Мустафа знал об этом, но понимал, что рассказывать не следует: зачем причинять девушке лишние страдания?