Юрий Трусов - Хаджибей (Книга 1. Падение Хаджибея и Книга 2. Утро Одессы)

Но адъютант генерала, обладавший лучшим зрением, чем принц, сразу разглядел, что де Рибаса нет в ялике.

Скоро ялик подошел ближе, и теперь можно было хорошо рассмотреть лица всех, кто в нем находился.

— Да это же казачий войсковой судья и атаман Головатый со своей свитой, — определил уверенно адъютант.

— Не атаман Головатый, а полковник и кавалер Антон Андреевич Головатый, милостивый государь, — строго поправил его командующий.

— Виноват, ваша светлость, — смутился тот.

— О, как необыкновенно быстро этот простой казак делает карьеру! Такое возможно лишь у вас, в России. Ведь еще недавно, я слышал, был он только подполковником, — сказал по-немецки принц.

— Он совсем не простой казак, — нахмурил густые брови Гудович. — Совсем не простой. Ранее он был куренным атаманом Запорожской Сечи, потом стал войсковым судьей. Казаки и дня не терпели бы бесталанного начальника. Если бы не он, не Сидор Белый да не Чапега, то вряд ли бы его светлость принц Нассау-Зиген и кавалер де Рибас увенчали себя лаврами, командуя у нас флотилией черноморских казаков.

— Вы забыли, граф, что принц Нассау-Зиген показал себя как выдающийся полководец не только на Черном море, — ответил запальчиво, закусив губу, принц Виттенбергский.

— Если ваше сиятельство имеет в виду Роченсальмское сражение у острова Киркума (В Роченсальмском сражении у острова Киркума Нассау-Зиген командовавший русским флотом, не выяснив сил шведского флота решил дать сражение 28 июня 1790 года, так как это был день восшествия на престол Екатерины 11. Он повел гребные суда на верную гибель, в штормовую зыбь. Корабли противника спокойно стояли на якорях на хорошо выбранной позиции, укрывшись от ветра между островов. В результате бездарных распоряжений Нассау-Зигена русскии флот потерял 52 судна и свыше 7370 человек) , — промолвил Гудович, — то бестолковое распоряжение принца в сеи бесславной баталии погубило весь российский гребной флот на Балтике.

На пергаментно-желтых щеках принца вспыхнул румянец.

— Вы несправедливы, граф! — воскликнул принц. — Были же у Нассау баталии, в коих он добивался блистательных побед? Например, сражение под Очаковом, которое разыгралось там 17 июня 1778 года.

— Тогда дело тоже решили казаки. По знаку своего атамана, они на лодках окружили турецкие суда и взяли в полон два линейных шестидесятичетырехпущечных корабля, из которых один был флагманский. Казаки сорвали с мачт два неприятельских флага, связали 235 янычар... А из наших, насколько мне ведомо, было ранено восемь казаков да трое убито. Смертельную рану получил в тот день наш атаман Сидор Игнатьевич Белый. Он, несмотря на преклонный возраст, сражался в первых рядах и увлек казаков на абордаж. Недаром генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов на другой день посетил раненого героя. Поцеловал его в губы, поздравил со славной викторией. Надеялись, что Белый будет жив, но он умер на третии день. Лавры его также пожали другие...

Воцарилось неловкое молчание. Принц, явно раздосадованный словами командующего, до крови прикусил губу.

Но при чем тут ваш Головатый? Ведь не он помогал Нассау?! — наконец, после длинной паузы, выдавил из себя принц.

Головатый помогал не Нассау, а Рибасу...

- О мой бог! — взмахнул руками принц. — И тут ваши казаки... Но, надеюсь, к знаменитой виктории дона де Рибаса на Березани они не касательны!..

Вы и тут ошибаетесь, ваша светлость, — вкрадчиво промолвил Гудович. — Впрочем, наш спор может, если вам угодно, решить сам участник этого дела — полковник Головатый. Посмотрите, он уже приближается к нам...

И в самом деле, как только ялик подошел к берегу, из него вышел окруженный есаулами человек, небольшого роста полный, в малиновом кунтуше. Он удивительно быстро для своего грузного тела обогнал всех сопровождающих его и стал подниматься на береговой холм, где его ожидали Гудович и принц Виттенбергский. Добравшись до вершины, полковник снял с круглой бритой головы казачью папаху и отвесил глубокий поклон командующему и офицерам.

— Что же вы, милостивый государь, опоздать изволили? — ответив на его приветствие, холодно спросил Гудович.

— Его превосходительство Осип Михайлович де Рибас задержали меня, — хитро прищурил маленькие карие глазки Головатый. — Наши-то казачьи дубки у Днестра двадцать с лихвой ден ихнего прибытия дожидались. Осип Михайлович по случаю сильных супротивных ветров все опасались из лимана в море выходить... Ну и вот...