Михаил Кураев - Саамский заговор [историческое повествование]

Вот с музыкой и речами устроенный колхоз «Красная тундра» благополучно развалился, не успев, по сути, и возникнуть. А потом не могли доискаться, на каком стойбище, на каком кочевье «руководство» и «актив» еще одного колхоза «Красный оленевод». «Хватит плодить „бумажные“ колхозы!» А в ответ слышал: «Тебе хорошо, ты беспартийный. А нам линию партии на коллективизацию надо проводить».

Зато с какой надеждой он готовил по указанию окружкома материалы «о левацких перегибах при коллективизации оленеводческих и рыболовецких хозяйствах». Впрочем, явно недопонимая, это какое же доверие ему было оказано, а где доверие, там и возможности!.. Да на месте Алдымова любой бы сумел и произвести впечатление, и запомниться. И Алдымов запомнился!

Заранее предупрежденный о том, что никаких выписок делать нельзя, расположившись за столом в кабинете завсельхозотделом окружкома, едва пробежав глазами заголовок, Алдымов вздохнул и покачал головой: «Долго собирались…» Погрузившись в чтение, не заметил, как вздрогнул от услышанного Елисеев, хозяин кабинета. Указывать или выговаривать ЦК, бросая походя этакие реплики, здесь было непозволительно.

А Елисеев еще хотел спросить Алдымова, почему он не в партии, но, увидев, как тот, не прекращая чтения, полез в свой портфель, достал яблоко и стал грызть, понял, что спрашивать его не будет.

Прочитав постановление два раза, Алексей Кириллович тут же прикинул, как извлечь из документа, где первая часть традиционно противоречила второй, максимум благ для едва не затоптанных на «путях колхозного строительства» саамов. Пусть и в несколько сокращенном и смягченном виде, но материалы, подготовленные Алдымовым, вошли в доклад нового первого секретаря окружкома Абрама Израйлевича Абрамова, присланного из Ленинграда. О том, что его материал пригодился, Алексей Кириллович узнал из опубликованного в «Полярной правде» отчета о партконференции, сам он, как человек беспартийный, на конференцию приглашен не был…

Работа с ясно осязаемой пользой для людей, что еще нужно для счастья?

А еще Алексею Кирилловичу, чтобы почувствовать себя счастливым, было достаточно услышать и записать наивную и трогательную сказку, хотя бы о «Семилетнем стрелке из лука», о колдуне Леушк-Кетьке или обитателе и хранителе заполярных недр, голеньком саамском гноме Чахколи с семейством, таким же голеньким. Голенький Чахколи, бескорыстный и щедрый, не стяжавший ни себе, ни своей семейке даже тоборков, благодетель саамов, предупреждал, однако, что его богатства не беспредельны. И эти предостережения Алдымов еще на должности председателя Губплана помнил и в меру возможного ими руководствовался, не прибегая, разумеется, к авторитету своего тайного советчика.

По душе пришлось Алдымову знакомство с людьми, не знающими ни вражды, ни зависти, ни злобы. И приезжавшие в Мурманск из тундры саамы знали, что, кроме Дома оленевода, у них есть дом и на улице Красной, в поселке Колонистов.

Что еще нужно для счастья?

Алексею Кирилловичу — Серафима Прокофьевна, по первому мужу Глицинская.

Акушерка мурманской горбольницы и уполномоченный Комитета Севера при ВЦИК по Мурманскому краю, служивший в 1924 году председателем Губплана, встретились 1 мая на праздничном митинге, на площади Ленина. С тех пор и не расставались. Ко дню исчезновения Серафимы Прокофьевны сынишке, названному от восторга немолодых родителей Светозаром, уже исполнилось двенадцать.

Площадь в трехстах метрах вверх от вокзала, устроенного на берегу залива, в этот праздничный день по снисхождению небес к пролетарским торжествам была почти сухая и старанием агитотдела губкома щедро украшена цветными панно с изображением низвергнутой буржуазии и разгромленной Антанты. Множество плакатов призывали трудящихся земного шара, еще пребывающих в оковах капитала, следовать по пути трудящихся РСФСР, уже семь лет как эти оковы успешно скинувших. Флаги и плакаты прикрывали серую неприглядность заполярного города, собственно городом еще и не ставшего. Он пока еще лишь прорастал сквозь мерзлую каменистую землю, теряя облик стойбища для наезжавших сюда артелей, бригад, компаний и обществ искателей быстрого прибытка. Пространство от берега залива до ближних сопок и покрытого рыхлым серым льдом Семеновского озера, поднятого над городом, напоминало большую стройку.

Народ, густо заполнивший кремнистую площадь, вздымал над собой транспаранты и портреты вождей.