Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона

В присутствии свекрови Люси держалась незаметно. Ей хотелось дать безутешной женщине как следует выплакаться.

Уходя, жена маршала заметила Люси, та склонилась перед ней в глубоком реверансе. Мадам Лефевр сухо кивнула и бросила на нее взгляд, не обещавший ничего хорошего. Всю вину за смерть своего сына она возлагала на Люси. Матери часто несправедливы в горе…

Этим утром в очень хорошем настроении Наполеон принял своего врача Барри О’Меара. Он расспрашивал его не о своем здоровье, так как чувствовал себя неплохо и довольно бодро, а о новости, которую ему сообщил дворецкий Киприани.

Этот преданный слуга расстарался добыть несколько английских и итальянских газет, предложив выпивку матросам «Воробья», брига капитана Батлера, зашедшего на Святую Елену по пути из Капской провинции. В одной из газет упоминалось о решении, принятом австрийским императором относительно сына Наполеона, лишавшим его права на наследование герцогства Пармского.

— Я вовсе не огорчен решением тестя, — сказал император своему врачу. — Я предпочитаю видеть моего сына простым дворянином, имеющим достаточно средств, чтобы занимать достойное положение, нежели монархом маленького итальянского герцогства.

Он понюхал табак и, удобно положив ногу на ногу, прошептал:

— Быть может, императрица огорчена тем, что ее сын не сможет наследовать ей, но меня это не трогает! Наоборот! Я не знатного происхождения, а теперь не так уж знатен, впрочем, для меня это вовсе не имеет значения. К чему моему сыну хвастаться пустыми титулами? С моим именем я дал ему самый блестящий титул в мире. Пусть он опасается только одного, чтобы его не отняли и не вырядили мальчика в какую-нибудь нелепую ливрею старых монархий…

— Я полагал, что вы принадлежите к древнему итальянскому роду.

Император засмеялся:

— О, да! Меня всегда пытались соединить с когда-то жившим подестой [2] Подеста — глава исполнительной и судебной власти во многих городах-республиках Италии XII–XVI веков, избиравшийся на срок от шести месяцев до одного года. , даже с наследником греческой империи, римскими Бонапартами, Константином, более или менее багрянородными. Другие говорили, что я потомок Железной Маски, старшего брата Людовика XIV… Но все эти выдумки с целью низко польстить мне превзошел труд моего тестя.

Наполеон взял другую щепоть табаку и с насмешкой продолжал, время от времени кладя ногу на ногу или меняя позу, что было у него признаком хорошего настроения:

— Представьте себе, император Франц, придающий большое значение генеалогии, древности происхождения, испытывал живейшее желание доказать, что я происхожу якобы по прямой линии от одного из тиранов Тревизо… Вы слышали об этом?

— Конечно, когда Ваше Величество женились на эрцгерцогине.

— Да, он хотел положить в свадебную корзину свиток древних дворянских грамот, более или менее апокрифических. Он задействовал целый мир архивистов, секретарей, палеографов, писцов, чтобы навести справки о древних дворянских титулах. Францу показалось, что он открыл моего предка в подесте Тревизо, и написал мне лично, спрашивая, не захочу ли я позволить обнародовать результат его важных поисков, облеченный во все официальные формы.

Наполеон задумался и не сразу продолжил:

— Вы представляете меня, происходящим от подесты?.. Я категорически отказался. Он настаивал и написал мне снова: «Позвольте мне сделать это, вы будете в стороне от всего». Я ответил, что никто не поверит, будто документ, представляющий меня потомком монархического рода, был подготовлен без моего участия. Итак, я наотрез отказался от этого фарса. И добавил, что уж лучше быть сыном честного человека, простого корсиканского адвоката, чем представлять себя в родстве с внучатым племянником безвестного древнеримского тирана. Я — Рудольф рода [3] Рудольф — император Священной Римской империи с 1273 по 1293 г. ! Впрочем, у меня достаточно доказательств принадлежности к дворянству, чтобы быть принятым до Революции в военную школу в Бриене…

Тесть затаил на меня обиду, — продолжал император. — И, поверьте, если я сейчас медленно умираю на этом острове, так только потому, что не захотел уступить дворянским притязаниям отца моей жены… Какого-то Наполеона, какого-то Бонапарта можно оставить подыхать здесь в руках у англичан, но будь я потомком тирана Тревизо… О! Я заслуживал бы большего внимания, со мной обращались бы как с исключительной личностью, а не как с неудачником и авантюристом. Может быть, доктор, я навредил себе, не приняв участия в этой комедии, достойной мещанина во дворянстве? Нет, будущее покажет, что я был прав и династия Наполеонов, вышедшая из народа, возвращается только в народ!